Триумф поражения
Шрифт:
— Петровского? — глупо переспрашиваю я. — Почему через вас?
— Торопился. Они улетают сегодня всей семьей отдыхать, — устало объясняет Холодильник.
— Вы плохо выглядите, — неожиданно говорю я.
Хозяин усмехается и говорит:
— Зато вы прекрасно!
— Спасибо, — бормочу я, придвигая к себе лист и разворачивая его с опаской.
Теперь мои брови приподнимаются абсолютно самостоятельно, отдельно от мимических усилий своей хозяйки.
— Бред! — констатирую я убежденно. —
— Подленько?! — гремит Холодильник на весь кабинет так неожиданно, словно долго ждал именно этой реплики, чтобы начать на меня орать.
— Вы хотите, чтобы я поверила, что господин Петровский приглашает меня к себе на работу и собирается платить такую… такую зарплату? — почти заикаюсь я. — Вы такого низкого мнения об умственных способностях собственного арт-директора?!
— Это вы, видимо, считаете меня человеком с отрицательным айкью? — дымится Холодильник. — Если решили, что я буду тратить свое время на нелепые розыгрыши!
— Почему же нелепые? Очень даже лепые! — вскакиваю я со своего стула. — Какие только средства вы не использовали, чтобы закрыть наше агентство и уволить меня!
— И какие же это средства, любопытно? — Холодильник медленно встает и нависает надо мной. — Огласите?
— Оглашу! — цежу я сквозь зубы. — Хамство — раз! Неадекватные приказы — два!
— Чудесно! Наверное, есть еще и три? — Холодильник делает широкий шаг в мою сторону. — Самое страшное три!
— Еще какое три! — отступая назад, гордо говорю я. — Соблазнение!
— Что за глупости! — Холодильник вдруг остывает и с сомнением смотрит на меня. — Вам меня не соблазнить, госпожа Симонова-Райская!
— Мне?! Вас?! — хватаю воздух, как вытащенная на берег рыба.
— Не знаю, что вы там себе напридумывали, — морщится Холодильник. — Но я счастливый жених молодой, красивой, умной женщины.
Каждый эпитет Хозяин произносит, поэтапно опуская взгляд с моего лица сначала на грудь, потом на талию и ноги.
— Естественно! — шиплю я. — Ваш милый котенок лучше всех! Я в курсе! Кроме него никто на вас и не претендует! У вас мания преследования от богатства и… чванства!
— Чванства?! — гомерически смеется Холодильник. — Ваша настольная книга — словарь Даля? Ради меня откопали устаревшее слово?
— Ради вас я откопала множество совершенно не устаревших, очень точных русских слов! — ликую я, обрадовавшись возможности утереть ему нос. — Надменность. Высокомерие. Кичливость. Снобизм. Спесь. Ханжество.
Оторопев от моего напора, Холодильник молчит, пропуская время подать свою очередную реплику.
— А еще фарисейство! Да! Вы — фарисей! — радуюсь я возможности обзываться вне очереди.
— Он-то здесь причем? — искренне недоумевает
— Поведение личности с двойным стандартом в моральной оценке! — делаю я контрольный выстрел.
— То есть я лицемер? — выдыхает Холодильник, сжимая руки в кулаки.
— Конечно! — убежденно подтверждаю я его сомнения. — Вы совершаете заведомо безнравственные поступки. Ради эгоистических интересов. Ваши мотивы низменны, а цели антигуманны.
— Вы настоящая… — Александр Юрьевич начинает мучительно подбирать нужные слова. — Кокетка и позерка.
Пока я прихожу в себя от такого подлого ответного удара, он продолжает:
— Вы напрасно используете такой хлипкий арсенал воздействия на меня. Этого недостаточно, если вы хотите… мне понравиться.
— Я хочу работать в нашем агентстве и как можно реже вас видеть! — клянусь я, положив руку на сердце. — Почти три недели вы радовали нас своим отсутствием. Зачем утруждались сегодня?
— Петровский — важный в моей жизни и моем бизнесе человек, — отвечает мне Холодильник, уже указывая на дверь. — Если бы я знал, что вы считаете дни в мое отсутствие, я бы непременно поторопился.
— Прекратите постоянно указывать мне на выход! — срываюсь я. — Я и так не горю желанием здесь оставаться. Короче. С Петровским или без ваша провокация не удалась!
— Провокатор из нас двоих только один. И это не я! — рычит Холодильник, хватая меня за руку и с размаху впечатывая в свою твердую грудь.
Больно ударившись и потеряв дар речи, я откидываю назад голову и смотрю с испугом в его мрачное тесаное лицо.
— Флирт — преступление наказуемое, — шепотом сообщает мне Холодильник и наклоняется.
Я жду неправильного и неприемлемого в нашей ситуации поцелуя. Но ничего не происходит, кроме того, что Холодильник вдруг медленно оседает на пол, роняя меня на себя.
Визжу от неожиданности, снова ударившись, в этот раз своим лбом об его лоб. И лоб этот горячий, сухой. Господи! Он в обмороке?!
Вскакиваю, хватаю телефон и вызываю сразу всех: охрану, скорую и Павлу Борисовну. Пару секунд раздумываю, вызывать ли полицию.
Через полчаса меня, испуганную и растерянную, навещает в моей квартире Павла Борисовна.
— Что с ним?! — кидаюсь я к ней. — Это не я. Я его не трогала. Клянусь!
— Что вы, Ниночка! — спешит успокоить меня добрая женщина. — У Александра Юрьевича какой-то вирус, возможно, грипп. Плюс переутомление. Оказывается, он не летал перед новым годом в отпуск, а работал без выходных. Да еще заразился. Сумасшедший!
— Не думала, что такие большие и крепкие мужчины падают в обмороки! — недоверчиво говорю я, подозревая Холодильника в обмане.
— Еще как падают! — невесело улыбается Павла Борисовна.