Триумф поражения
Шрифт:
Сердце щемит от благодарности этой доброй пожилой женщине и всем моим друзьям в нашем агентстве.
Костик бежит к роялю, и мужчины стройным хором поют мне в подарок романс на стихи Вертинского.
Каждый тонет — как желает,
Каждый гибнет — как умеет.
Или просто умирает,
Как мечтает, как посмеет.
Мы с тобою гибнем разно,
Несогласно, несозвучно.
Безысходно, безобразно,
Беспощадно, зло и скучно.
Как из колдовского круга
Нам уйти, великий Боже,
Если
Жить на свете мы не можем?
Часа через два иду искать Прохора Васильевича, чтобы поблагодарить за помощь с Синицыным. Его нигде нет.
— Скорее всего, у Александра Юрьевича, — сообщает мне Павла Борисовна. — Они в его кабинете почти час что-то решают.
Послушно сажусь в приемной и жду. Но терпение не мое достоинство. Через пять минут начинаю ходить туда-сюда и подслушивать под дверью. Из кабинета Холодильника выходит один из охранников агентства, вежливо здоровается и быстро уходит, неплотно прикрыв дверь. Подслушивание становится более эффективным. Хорошо, что в приемной нет Риммы Викторовны.
— Всего мужчин с именем Василий семь человек. Четверо работают в агентстве и сейчас. Все проверены. Не они, то есть не он. Двое работали раньше, уволились более трех лет назад. На курсе культурологов Василиев не было. Вообще во время студенчества ни с одним Василем не дружила.
Отползаю от дверной щели и плюхаюсь на первый попавшийся стул. Здесь и находит меня Римма Викторовна.
— Нина! Тебе плохо? — пугается она и предлагает мне воды.
Мне не плохо. Мне катастрофически весело. Холодильник, подключив всю свою "охранку", вместе с героическим Прохором Васильевичем ищет моего постоянного любовника Василия.
Бегу в свою квартиру и бросаюсь к аквариуму. Василий греется под лампой и спит.
— Ну что, любовничек? Пошалим? — смеюсь я и звоню Ленке.
Глава 15. Гена
Ученые выяснили, чего хочет женщина.
Но она уже передумала!
Мудрая мысль из интернета
— Нина! К тебе Генка. Трезвый и торжественный! — насмешливо сообщает Димка, заглядывающий в мой кабинет.
— Сальмонелла? — сдерживаю отчаянное желание залезть под стол.
— Один. Без матери, — сочувственно говорит Димка, перестав насмехаться.
— Только ты сиди под дверью! — приказываю я своему легкомысленному помощнику. — Если что, я орать буду! Он в последнее время активизировался.
— Не дрейфь, я рядом! — обещает Димка и распахивает дверь.
Геннадий Муравьев в парадно-выходном коричневом костюме с модным двубортным пиджаком, с большим букетом белых хризантем, с решительным выражением лица появляется на пороге.
— Нина! Наконец я смог застать тебя на рабочем месте! Это моя четвертая попытка! — сразу начинает жаловаться Гена.
Знал бы он, сколько сил мною и моими добрыми друзьями потрачено на то, чтобы эта
— Привет, Гена! — радостно протягиваю я руки приятелю, с которым познакомилась пятнадцать лет назад.
Гена порывисто пожимает мне руки и вручает букет.
— Спасибо! По какому случаю? — благодарю и спрашиваю я, тут же сообразив, что нельзя было задавать такой провокационный вопрос. Как будто я не знаю, по какому именно случаю…
— Прекрасно выглядишь! — отступая на шаг и откровенно любуясь мною, с придыханием говорит Гена.
Мы с Ленкой перешли на офисные сарафаны. Сегодня это серо-голубой сарафан из твида с бретелями халтер.
— Дословно переводится как "хомут", — поучает меня Ленка.
— Я знаю, как переводится слово "халтер", — ворчу я на подругу, но больше в шутку.
Сарафан мне очень нравится. Бретели держатся на круглом деревянном ошейнике ручной работы. Блузка с высоким воротником белизной готова поспорить с рубашками Холодильника, который ведет себя более чем странно. Конец января и февраль проходят под девизом "На фронте без существенных перемен". То его сутками нет в офисе, то сутками же он из него не выходит. Я практически перестала спускаться в холл с "ужином балерины", боясь встретиться там с караулящим меня Хозяином и проиграть, нет, не в словесном, а в рукопашном поединке.
Но как только бдительность моя начинала дремать и я осторожно, как пугливая лесная лань, пробиралась к креслу Дарьи Владиленовны, появлялся Холодильник. Это было уже трижды. Первый раз он гарантированно должен был быть в каком-то там головном офисе с французами, но к полуночи оказался в холле. Второй раз улетел в Вену на двое суток, вернулся через сутки прямо в холл. Третий раз я в режиме онлайн наблюдала за ним на одном из интернет-каналов: Холодильник принимал участие в благотворительном концерте вместе со Светланой Кирилловной и физически не мог так быстро оказаться в холле, когда я туда пробралась. Но он оказался.
Все наши ночные диалоги можно сравнить с перестрелкой нервных новобранцев. Стреляем больше от страха, чем с целью попасть. Но каждая такая стычка оставляет послевкусие бодрости и какого-то нового смысла в продолжении этих странных отношений.
— Он тебя берет измором! — вынесла вердикт опытная Ленка, которую ее первый муж Витька, по ее же словам, взял долговременной осадой, как турецкую крепость.
— Измор — это гибель от истощения, — почти плачу я. — Мои силы на исходе.
— Что это значит? — оживляется Ленка. — Ты готова сдаться? Будешь его любовницей?