Трое отважных, или Жизнь и необычайные приключения "мушкетеров"
Шрифт:
— Так ты говоришь,— обратился он к Федьке,— тот, второй, что забрал спички, был в брезентовых сапогах?.. Какого цвета?
— Не разобрал.
— Узнать того сможешь?
— Запросто.
— Поехали.
Они сели на «эмку»—пикап. Через Волгу их переправили на быстроходном катере... Вот и завод.
Напрасно ребята тревожились, что завод взлетел на воздух. Диверсанты взорвали лишь цех готовой продукции. Ущерб, конечно, нанесен немалый. Но завод все-таки цел. Спасибо пожарной охране.
Она сразу же локализовала очаг
— Как.— спросил человек со шпалами,—хватит решимости? Того негодяя обязательно поймать надо и уличить.
— Пошли,— спокойно сказал Лешка.
— Э-э, нет,— возразил чекист.— Вам там делать нечего. Я вашего Федора только приглашаю. Он ведь один видел. Пошли, Федор.
Друзья стояли, переминаясь с ноги на ногу. Было обидно, что не позволили им принять участие в облаве. И радостно: попался герр Гросс!
Объятый пламенем огромный цех освещал округу, как огромный факел. Оттуда доносилась отчаянная стрельба.
— Ай да Федька...— сказал Эркин и осекся.
Из дыма и пламени выскочил человек в брезентовых сапогах. Он выстрелил нз пистолета, не целясь, назад раз, другой... Бросил пистолет— влетел прямо в объятия мальчишек-циркачей!
Нет, это был не Спирька Закидон. Он крутанул кисть руки Лешки так, что тот со стоном покатился по земле. Гогу он ударил в солнечное сплетение — и Гога согнулся пополам. Но в этот момент Эркин с размаха ударил диверсанта ногой в живот.
Из пылающего цеха бежали чекисты. Впереди огромными прыжками бежал тот самый, со шпалами.
— За руки! За руки его держи!— надрывно кричал чекист. Эркин не мог ничего понять. Зачем держать за руки, когда
гад лежит на земле и корчится от боли.
— За руки!
Диверсант, продолжая держаться за живот, вдруг вытащил другой рукой из-под пиджака уголок рубашки и прикусил зубами.
— За руки!
Субъект в брезентовых сапогах задергал ногами и затих.
— Он! Он это!— возбужденно размахивая руками, заорал Федька.— Точно — он!!
— Все, ребята,— вздохнул чекист.— Оборвалась ниточка. Эх, не обучены вы... Как ножом отрезало!
— Гросса надо брать! Гросса,— закричал Лешка. Чекист грустно усмехнулся.
— За что? За то, что ночью сигару курил? Эх, вы, пацаны мои хорошие! Этот...— он с сожалением посмотрел на мертвого.— Он бы нам все выложил по полочкам. А теперь ищи-свищи!— чекист нагнулся, пощупал пульс у мертвого. Чекист все еще надеялся: а вдруг живой! Безнадежно махнул рукой.
Ребята стояли, потрясенные всем случившимся.
— Он бы меня на прием не поймал,— произнес смущенно Леша, все еще потирая ноющую кисть руки.— Невзрачный такой... Я и подумал: схвачу, заломлю ему двойной нельсон...
— Индюк тоже думал,— устало улыбнулся чекист.
— Гросса не упустить бы.
А Эрвин Гросс и не думал никуда бежать. Светало уже. На стук чекистов жонглер бодро
— О! Ваша фирма — есть фирма колоссаль!
Эрвин Гросс говорил по-русски очень плохо. Поэтому дальнейшую его беседу с чекистами я попросту приведу в порядок, как если бы Гросс умел говорить по-русски нормально.
— Почему вы не спите, господин Гросс?— спросил чекист со шпалами в петлицах.
— Можете говорить мне «товарищ Гросс»... Не сплю? Да кто же заснет, когда прогремел такой взрыв, пылает пожар, и все говорят, что диверсанты пытались уничтожить какой-то завод? Загляните во все комнаты общежития, и вы убедитесь, что никому не хочется спать... Прошу извинить, я в пижаме, не предполагал, что на заре ко мне придут с визитом столь приятные гости!.. Ха-ха-ха...
— Для выяснения некоторых обстоятельств, господин Гросс, просим вас следовать за нами.
Гросс любезно улыбнулся.
— О да! Понимаю. Бдительность! Это очень хорошо. Только в пижаме я не привык гулять по улицам.
Он быстро оделся, поцеловал в щечку свою ненаглядную Матильду, сказал ей, чтобы не беспокоилась и вышел в коридор. Это был русоволосый молодой человек, рослый, спортивного вида. Лицо продолговатое, приятное. На лбу, возле правого виска, белел небольшой шрам. Приятный молодой человек. Только вот глаза!.. Правый светлый-светлый, а левый — темно-серый. Глаза красивые, но неприятные какие-то. Бегающий взгляд. А то вдруг как упрутся в человека эти разные глаза,— жутковато становится.
В коридоре толпились артисты. Эрвин, довольный, сказал чекисту:
— Я вам говорил? Никто не спит!
Гога, Лешка и Эркин безумно хотели поехать вместе с чекистами, дать там свои показания. Однако человек в штатском, отведя ребят в сторону,сказал:
— Тот парнишка... Федор, кажется?
— Да.
— Он поедет. Он видел и того диверсанта, и Гросса. А вы ничего не видели. И это хорошо. Как по-вашему, жонглер вас в чем-нибудь подозревает?
— Вряд ли,— за всех ответил Алексей.— Приглядывали мы за ним аккуратно. А так и разговаривали, и даже шутили. Эркин ему узбекский ножик подарил па добрую память, пычак называется.
— И прекрасно,— довольно закивал человек в штатском.— Если мы его отпустим, продолжайте наблюдать.
— Да мы послезавтра уезжаем,— уныло заметил Эркин.
— Не печальтесь. Может, и встретитесь еще со своим лучшим другом,— штатский похлопал Эркина по плечу, кивнул всем на прощанье и смешался с толпой взволнованных артистов.
А часа через два возвратился Эрвин Гросс. Его доставили с комфортом, па синем «бьюике». Долго извинялись за беспокойство. Жонглер дружески заметил, что он только выполнил свой долг. Он, камрад Гросс,— антифашист.