Трое в одном морге, не считая собаки
Шрифт:
Орден был новенький, значит, почти наверняка, «афганский». Такой же, как у меня.
Ясно, что шалава везла его на продажу, да видно они тут не в цене оказались.
Оно и к лучшему. А то теща намекала мне, что советским орденам здесь место в коллекции устроенных людей.
Я обернулся к Анат, ожидая комментариев. Но она была вся в каком-то письме. Им же пришлось заняться и мне. В смысле, письма из ее дрожащей руки я не взял, а пообещал поверить на слово. Потом заметил, что письмо на русском и с удовольствием
Какие-то придурки, пацаны наверное, подписавшиеся «Совет по Чистоте и Вере» печатными буквами, с массой ошибок, сообщали Анат, что она — нехорошая женщина, занялась преступным бизнесом по поставке русских христианок в еврейские бордели. Тем самым она оскверняет Святую землю и подрывает нравственность народа. И вообще, как палестинский агент, она приговаривается к смертной казни, которая, с Б-жьей помощью, за ними не заржавеет.
Я заржал, но Анат была искренне напугана:
— Они на все способны! Хоть бы мужик был в доме, или собака! Сожгут квартиру, как автобусную остановку! Ну пожалуйста, вы должны меня охранять! Зря я налоги на вас плачу?!
— Хоть до утра! — браво брякнул я. — Ваша полиция вас сбережет! — и, к собственному ужасу, вскоре обнаружил, что был понят слишком буквально.
До утра я, конечно, не остался, но домой вернулся поздно и всю дорогу пытался объяснить хоть самому себе — на фиг мне все это было нужно. И почему я согласился — из нормального жеребячества или из жалости? «Ладно, — отмахнулся я сам от себя. — Зря она, что ли, в самом деле, платит на нас налоги?»
Когда я приперся на работу, меня тут же препроводили к начальнику.
Оказалось, что быть здесь хоть кому-то нужным очень приятно. И я с порога, в служебном рвении, начал рапортовать.
— Когда ты от нее ушел? — оборвали меня уже на третьем слове.
Кажется, я покраснел. И замямлил:
— Довольно поздно. Она была испугана — к ней пришло письмо с угрозами…
— Вот это?
— Да.
— Сам писал?
— Да нет, — я попытался сбиться на игривый тон. — Хотя в подростковом возрасте мог бы. Но для тридцатилетней одинокой женщины в этом не было необходимости.
Шеф мрачно сверлил меня взглядом.
— Какого черта?! — разозлился я. — Все это случилось после окончания рабочего дня. Она что, пожаловалась, что я ушел не заплатив?
— Точное время когда ты от нее ушел, — медленно сказал шеф. — И советую как следует подумать, прежде, чем отвечать.
— А почему, собственно? — я судорожно боролся за свое право на личную жизнь.
— А потому, что эксперты уточняют сейчас время ее смерти.
ОЧНАЯ СТАВКА В СЕМЕЙНОМ КРУГУ
…То, что нет кондиционера — это плохо. Но то. что нет параши, это хорошо. То, что посадили — это плохо. Но то, что сижу не
Интересно, вычтут с меня за питание?
А, может, они блефуют, что Анат тем же «собачьим» ядом?.. Да нет, нелогично — если я убийца, то я уж точно знаю, чем я это сделал. И лапшу мне на уши вешать — себе же во вред… Давно надо было расколоться насчет тещи: все равно ей точно ничего не будет. Теперь-то совершенно ясно — моя теща Софья Моисеевна — сумасшедшая. Маньяк-убийца. Психологически вполне объяснимо.
Когда сорок лет назад ей пришили отравление, она эту ситуацию столько раз через себя пропускала… а тут еще тяготы абсорбции… Собачка Фрида сыграла роль «собачки», и ружье выстрелило. Дуплетом. С полной отдачей… Нет, не могла эта старая карга меня выпасти без посторонней помощи — я бы заметил, когда к Анат шел, что она у меня на хвосте… И шел я быстро… Значит, моя теща, Софья Моисеевна, не шаркала за мной ревматической походкой, а пошаркала в частное сыскное агенство — блюсти честь семьи. Вот на что, значит, ее пособие идет! А мы еще о квартирке подумывали…
Похоже, что тещу надо закладывать срочно. А то Мариша ненадолго Анат переживет… Кстати, стопроцентное было бы алиби. Нет, для алиби она слишком хороша. Таких женщин на алиби тратить бесхозяйственно. Кстати, если уж речь зашла о сексе, то анализы такие брать не только бесхозяйственно, но и безнравственно. Заставлять человека изменять жене с лабораторным оборудованием… Как все-таки теща ее так быстро отравила? Я, значит, оттуда, а она туда: «Здрасьте, а я из горгаза. Не хотите ли бутерброд с колбаской?» Маразм!
…Нет, адвокат мне не нужен. Я не настолько богат, чтобы разговаривать в присутствии своего адвоката. А казенного мне тем более не надо — я на них в Совке насмотрелся…
А вот за переводчицу спасибо. Что она так покраснела?
— Они говорят, что в убитой содержится принадлежащая вам… ну… это самое. Понимаете?
Вот сволочи. Заставлять чистую еврейскую девушку переводить эту пакость!
— Напомните этим гигантам мысли, что я их об этом предупреждал! Но им так хотелось меня изнасиловать, что они не пожалели денег налогоплательщиков на этот подлый анализ!
Ну вот, хоть узнаю как на иврите «изнасиловать»… Краснеет и не переводит.
Смотри-ка, а я такая же сволочь, как и они. Такая сволочь не может не заложить тещу. И даже обязана это сделать… А я ведь не могу! Своими руками убил бы — совесть бы не мучила. А вот заложить — нет, не могу. Как-то неблагородно это.
— Они говорят, что в вашей квартире найден яд, которым были убиты все трое.
— Уже трое?!
— Две женщины и собака.
Ну все! Проклятая старческая скаредность! Правильно я от адвоката отказался. Яд в квартире — какой уж тут адвокат!