Трое в Песках
Шрифт:
Солнце садилось, заночевали в поле. Место выбрали у ручья, по берегам рос густой кустарник, в сторонке темнела роща. Таргитай и Олег едва слезли, заморились. Расседлывали Мрак и Лиска, поили, стреноживали, подвязывали торбы с овсом к мордам. Костер тоже разводили вдвоем: у Таргитая едва хватило сил влезть в ручей, где замутил воду, не дав другим напиться. Когда поужинали, Мрак спросил насмешливо:
— Кто первым сторожит?
— Ты, — ответил Таргитай торопливо и льстиво добавил: — Ты ведь самый сильный и выносливый! Ну прямо лось. Только без рогов, правда. Хотя с рогами тебе
Мрак пожал плечами:
— Могу и я. Но сторожим по-дурному, будто мы все волхвы или дудошники. Ежели нечисть полезет, все одно будим Олега: он с ними вась-вась. На их языке гутарит, почти что родня. Ежели драка, все одно вставать мне. Ежели зверье попрет стадом или стаей, то лучше сторожить Лиске. От ее визга разбежится все на свете.
Лиска поинтересовалась тихим голоском, в котором было озеро яда:
— А твоему Таргитаю когда?
— Бабы нападут, тогда. Все равно заснет, его разбудят, а потом он их усех.
Олег вгляделся в быстро темнеющие сумерки:
— Лес странноватый… Чую магию. Раз так, то не спать мне.
Мрак понимающе оглянулся на Лиску:
— Ты прав, с ними рази заснешь.
От костра раздалось мерное похрапывание. Таргитай спал, свернувшись в калачик и подтянув колени к подбородку. Пухлое лицо стало совсем детским. Олег боролся со сном, чертил прутиком знаки, шептал заклятия — в ведовстве нужно упражняться усерднее, чем в умении бить людей по голове. Мрак лежал на спине, задумчиво глядел на звездное небо. Волхвы уверяют, что небесная твердь прибита серебряными гвоздями, а с виду совсем как ночная степь, где такие же скитальцы разводят костры. Сколько их! На зверей охотятся или же тоже ищут Великую Правду для всех?
— Один человек, — произнес он медленно. — Пеший. Идет в нашу сторону.
Лиска воткнула иглу в мешок, в ее пальцах оказалась рукоять меча. Олег с непонимающим видом вскинул голову, лишь Таргитай посапывал сладко. В золотистых волосах прыгали красные искры.
— А кто он, такой отважный? — спросил Олег.
Мрак насмешливо искривил губы:
— По шагам могу сказать много, но не имя. Вот если бы я был волхвом…
Олег виновато опустил голову. Из сумерек выступил, раздвинув кусты, высокий мужчина в белой полотняной рубахе, распахнутой до середины груди. Грудные пластины мышц были широки, словно незнакомец носил латы. Голова незнакомца поблескивала проседью, но глаза смотрели живо, а вся мужская стать дышала силой и умелой тратой этой силы.
Заметив невров и маленькую женщину, он замедлил шаг, но в открытом лице не было и тени страха. Глаза настороженно ощупывали путников. Сразу, как заметил Мрак, пробежал взглядом по их оружию, оценил даже ширину плеч спящего Таргитая и то, что невр спит на голой земле. Глаза незнакомца слегка расширились, из-под дудошника торчала рукоять Меча, по которой сонно бродили багровые искры, — Таргитай всегда накрывал страшное оружие своим телом во сне, — но шаг не замедлил, хотя у самого на веревочном поясе висел лишь большой охотничий нож.
— Доброго здравия, — сказал он мощным мужественным голосом, слегка хриповатым, словно накричался в разгар битвы. —
— Огонь не гаснет, когда от него зажигаются другие, — ответил Мрак. Он раскинул руки. — А ежели погреешься ты, лишь разгорится шибче. Мир тесен, Странник! Если боги не супротив, то послушаем твоих песен еще.
Странник присел по ту сторону костра. Его глаза быстро обшарили улыбающиеся лица Мрака и Олега, задержались на недоумевающем личике Лиски. Он сдержанно улыбнулся:
— Встречались, говоришь? Верно, я живу песнями.
— Хорошими песнями, — сказал Мрак с чувством.
Глаза Странника со сдержанным одобрением скользнули по его могучей фигуре. Белеют старые шрамы, свежие едва-едва затянулись розовой кожей. Черные волосы почти отросли, странно одинаковой длины по всему телу: на груди, голове, руках. Только брови не оказались укороченными.
— Воины? — спросил он.
Мрак отмахнулся:
— Какие из нас воины! Горе!
Он вытащил из углей бок козы. Путник кивнул, принял обеими руками. Зубы у него были белые, крепкие. Ел с удовольствием, как ест изголодавшийся человек, который умеет себя сдерживать. Мрак скалил зубы: угощать приятнее, чем угощаться самому. Этот певец нравится той сдержанной мужской красотой, что сводит с ума женщин и не раздражает мужчин. А глубокий шрам поперек брови говорит о том, что бывал на коне и под конем, умеет постоять за себя и за других.
— Если не воины, — спросил Странник с некоторым сомнением и оглянулся на Олега, который смотрел на него во все глаза, — то кто вы?.. По делу или от дела?
— Скорее по дурости, — ответил Мрак нехотя. — Когда повстречали тебя первый раз, то просто спасали шкуры. А потом, то ли песен твоих наслушались, то ли еще чего, но решили найти кагана и разнести вдрызг его каганячье царство. Он него, дескать, все зло и все беды. Дурням везет, ты же знаешь… Нам удалось то и другое. Только решили напиться от радости, а проклятые маги сотворили новое царство, еще пакостнее! Оказывается, все зло идет от них, а мы лупили их слуг, которые им хвосты заносят на поворотах.
— Вы решили вернуться в Лес?
Мрак медленно двинул массивными глыбами плеч.
— Да нет пока… Дурость заразна. На этот раз решили добраться до магов.
Странник громко захохотал. Белые зубы блеснули, как молнии.
— Наконец-то!.. Я давно жаждал, чтобы началась великая битва героев против колдунов и магов. Будет положено начало великой войне, даже величайшей из войн между мужеством и хитростью, силой и коварством!.. Это будет красивая и героическая война!
Мрак, несколько сбитый с толку странной речью, пробормотал:
— Ну, мы не герои. Нам нет интереса ни с кем воевать… Правда, вот уже третий день едем, а никто на нас не кинулся. Скучно.
Олег кашлянул, напомнил:
— Мрак, только вчера за нами гнались три десятка врагов. Половину из них мы перебили. И еще чудовище, что вылезло из преисподней!
Лиска добавила горячо:
— А позавчера за нами гналось четыре десятка!
Странник с удовольствием смотрел на ее раскрасневшееся лицо с россыпью веснушек, поинтересовался:
— Тоже половину перебили?