Трое за те же деньги (сборник)
Шрифт:
— Может быть, — протянул Эрл, пошевелив здоровой рукой.
Боль в плече, тупая и ноющая, оказалась гораздо слабее, чем он ожидал, зато настроение совсем упало; мысли с вялым безразличием крутились вокруг того затруднительного положения, в которое они попали. Он достал сигарету из лежавшей рядом пачки и подался вперед, чтобы прикурить от спички, которую зажег Ингрэм. Глубоко затянувшись, Эрл уставился на тонкие синеватые струйки дыма, поднимающиеся к потолку.
— А как насчет доктора? — наконец спросил он. — Думаешь, он не приведет
— Вряд ли он сумеет. Странно, но, судя по его поведению, он не слишком рвется это делать. Даже поблагодарил меня — ну, за то, как все повернулось.
— Да, странно, — сухо сказал Эрл.
— Но ведь он не знает ничего, что могло бы помочь полицейским. У него все время были завязаны глаза. И у дочери тоже. Я ехал кругами, чтобы их ещё больше запутать. Вот на что я рассчитываю: тут никто не знает о твоей приятельнице и её машине. Так что когда стемнеет, мы сможем поехать прямо через посты. Я сумею поместиться в багажнике, а ты просто будешь сидеть вместе с ней. Почему они должны нас остановить?
— Вроде с виду все правильно, — протянул Эрл, помолчал, глубоко затянувшись сигаретой, потом с любопытством взглянул на Ингрэма. — А как ты вляпался в это дело?
— Просто оказался дураком, вот и все, — Ингрэм устало пожал плечами. Я оказался в трудном положении и пришел к Новаку. Он сказал, что, разумеется, поможет — при условии, что пойду с вами. — Он вздохнул. Кажется, все было миллион лет тому назад.
— Что за трудности тебя заставили?
— Я был должен человеку, который не хотел ждать.
— Да? И много?
— Шесть тысяч долларов.
Эрл присвистнул.
— Как ты умудрился задолжать такую прорву денег?
— Да все карты. Точнее, просто глупость. — Ингрэм закашлялся и прижал ладони к заболевшей груди. — Связался я с одним другом по имени Билли Турк. Дурь, конечно, но мне было совершенно наплевать. Ты же знаешь, как это бывает. Когда все идет не так и думать не хочется, что будет дальше.
— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — кивнул Эрл, с интересом рассматривая Ингрэма, словно видел того в первый раз. — И твой друг не захотел ждать, когда ты отдашь долги. Так?
— Нет, с Билли Турком все было в порядке. Но он сделал одну вещь, которая поставила меня в затруднительное положение. Продал мои бумаги со скидкой парням, которые работают на большую шишку по фамилии Тензел. Ты о нем слышал?
— Думаю, что нет.
— Ну, а Тензел не стал ждать. Он хотел получить наличные. И то, что мистер Тензел хочет, он всегда получает.
Эрл раздраженно отмахнулся от дыма, повисшего между ними — ему хотелось ясно видеть лицо Ингрэма. До сих пор он даже не смог бы описать его внешность, разве что сказать, что — цветной, и все. Удивленный собственным интересом, Эрл внимательно разглядывал Ингрэма. Он увидел, что тот небольшого роста и хорошо сложен, у него шелковистые черные волосы и странные глаза — немного детские, словно видит он что–то такое,
— Не понял, — сказал он. — Что ты имеешь в виду, говоря, что приятель продал твои бумаги со скидкой?
Ингрэм улыбнулся.
— Очень просто. Я дал Билли Турку долговую расписку без даты на шесть тысяч долларов. Эту сумму я по–дурацки продул за двадцать минут. Обычно я так глупо не играю. Но в тот вечер совершенно потерял бдительность. Незадолго до того умерла моя мать и я чувствовал… я не знаю… просто как–то глупо себя чувствовал. Я обещал Турку, что заплачу в течение месяца. Он знал, что я всегда держу свое слово. Но в тот же вечер он напился и продал мою расписку людям Тензела. А на следующее утро я узнал, что Тензел хочет меня видеть.
— Этот Тензел — крутой парень, да?
— Пожалуй, даже больше. Он контролирует два района в южной части города. Попутно владеет боксерским клубом, компанией по перевозке грузов, содержит конюшни и играет на скачках. Полиция у него в кармане; такие, как он есть в каждом городе. — Ингрэм медленно покачал головой, лицо его залилось краской стыда, когда он вспомнил свой визит к Тензелу. Тензел, сопровождаемый двумя телохранителями, сверкая лысиной в холодном свете люстры, мягко сказал:
— Послушай, черномазый, в твоем распоряжении сорок восемь часов. Используй их.
Ингрэм пустился клянчить отсрочку, но напрасно; Тензел принимал в людях что угодно, кроме чувства собственного достоинства, и когда Ингрэм с его точки зрения достаточно унизился, повторил:
— Я сказал тебе, сорок восемь часов. Убирайся.
Эрл нахмурился, увидев боль в глазах Ингрэма.
— Почему он не дал хоть небольшой отсрочки? Что он за человек, если так мерзко поступает?
— Он просто не хотел. Временами он любит напомнить, кто настоящий хозяин. И не переваривает чернокожих. Это тоже могло повлиять.
— Нужно было подловить его один на один и врезать ногой пониже живота, — с горечью бросил Эрл. — Мерзавцы вроде него сразу теряют форс, если они не в стае. Ну, ладно, Новак неплохо подловил тебя, верно? — Эрл взглянул в окно на черные деревья, раскачивающиеся в зыбких волнах тумана, и поправился: — Неплохо подловил он нас обоих. Загородный отель, все удобства.
— Мы выберемся, не беспокойся.
— Как насчет того, чтобы выпить? Должны же мы получить хоть какое–нибудь удовольствие?
— Добавить воды?
— Да, чуть–чуть.
Когда Ингрэм встал, Эрл отметил, что он выглядит выше, чем есть на самом деле, потому что двигается очень легко и ловко. Все, что он делал, выглядело так, словно он репетировал это под музыку.
— А ты выпьешь? — спросил он, когда Ингрэм протянул стакан.
— Я не люблю виски.
— Судя по твоему виду, глоток спиртного тебе не помешает. С тобой что–то происходит.
— Это просто от холода.
Эрл с признательностью отхлебнул виски и закурил очередную сигарету.