Трофей для Хищника
Шрифт:
С каждым глотком коктейля настроение неуклонно становится лучше. Тревоги отходят, мне становится легко. Я в крутом ночном клубе, на мне модная красивая одежда, Игорь несколько раз отметил мою миловидность… Когда к концу подходит второй бокал Дайкири, из колонок начинает литься моя любимая композиция «Buttons» от PCD. Под такое невозможно не танцевать.
Народу на танцполе много, но места, чтобы танцевать, достаточно. Здесь даже приятнее, чем на школьной дискотеке, потому что меня тут никто не знает, нет недоброжелателей, которые захотят сказать гадость. Я просто наслаждаюсь песней и ловлю грохочущий
Тело само подсказывает движения, я растворяюсь в музыке, и все остальное перестает для меня существовать. Танцующие люди сливаются в однородную темную массу, время от времени подсвечиваемую всполохами профессиональных прожекторов. Я чувствую себя собой. Если такие походы по ночным клубам будут повторяться, то, пожалуй, у меня лучшая работа на свете.
Случайно бросив взгляд на столик Игоря, даже замираю на мгновение. Он смотрит прямо на меня. Отсюда не видно выражения. Не знаю, злится он или наслаждается картинкой. Марк бы за локоть утащил меня с танцпола еще на первых же нотах. Сказал бы, что я жопой кручу для других мужиков. А я кручу? Точно не для других. Мне стыдно признаваться даже себе, но я хочу нравиться Игорю. Это безумно льстит. Даже при том, что я знаю, к чему это приведет, быть для него соблазнительной до дрожи приятно.
Спустя десяток композиций начинаю уставать, но не хочу возвращаться за столик. Как ребенок, который боится идти домой, потому что загонят, я почему-то уверена, что стоит сесть за стол, танцев больше не будет. Игорь просто закончит беседу и повезет меня домой.
Когда я снова ловлю его взгляд, он жестом манит меня к себе. Ну вот и закончились танцы. И внутри поднимается иррациональный страх, что он недоволен мной. Вдруг сейчас скажет, что я строила глазки кому-то на танцполе.
Когда я подхожу, Дмитрий уже прощается с ним, пожимает руку и желает мне приятного завершения вечера. Я даже в этой простой фразе вижу плохое предзнаменование и сжимаюсь, ожидая разноса.
Его не следует. Игорь спрашивает, хочу ли я еще коктейль или, может, поесть. Обычный, уже привычно обходительный и заботливый. Наверное, разбор полетов оставляет до момента, когда мы останемся наедине. Отказываюсь от всего. Меня ничто не спасет, и откладывать нет смысла.
По дороге домой Игорь молчит. Не заводит разговор, погружен в свои мысли или просто хочет побыть в тишине. А может, формулирует претензии…
Все происходит, как обычно. Сережа заводит машину в гараж, открывает заднюю дверь Игорю, тот сам помогает мне выйти из машины и за руку ведет в дом. Водитель идет на полшага позади и заносит пакеты с одеждой следом за нами. После этого прощается.
Игорь поднимается на второй этаж, а я следую за ним, как на казнь. Хочется спрятаться. Сейчас ночь — в доме никого, кроме нас. Надо уже принять заслуженное и извиниться. И больше не допускать подобных ситуаций. Ловлю себя на мысли, что я даже толком не знаю, за что Игорь должен меня отчитать. Привыкла, что после любых культурных вылазок Марк устраивал скандалы.
Мы доходим до моей спальни. Останавливаюсь у двери, не решаясь ни слова сказать.
— Как тебе визит в ночной клуб? — спрашивает Игорь.
Поднимаю на него взгляд, закусываю губу. Собираюсь уже признать, что вела себя слишком вызывающе
Я плавлюсь, как лед на солнце, голова кружится от вспыхнувшего возбуждения. А в мозгу сиреной ревет чувство стыда. То, что он делает, неправильно, и что я делаю — тоже неправильно. Плохо. Порочно. Неподобающе. Меня на части рвут противоположные ощущения — дикое, животное желание и испепеляющее чувство вины.
Поднимаю ладони и упираюсь в каменную грудь Игоря, но это бесполезно. Руки как макаронные. Где-то внутри я не хочу его отталкивать, но это очень глубоко и неправда. Я всеми силами сопротивляюсь собственным низменным желаниям.
Внезапно Игорь разрывает поцелуй. Будто прочитал мои мысли или почувствовал душевные метания. Ну вот, теперь мне еще хуже. Сжимаюсь и жду какой-нибудь едкой или жесткой реплики о собственной распущенности. Но вместо этого Игорь мягко отстраняется и произносит то, чего я никак не ожидаю услышать.
32
— Ты пьяна, — бархатный голос и безжалостная констатация факта. — Тебе лучше пойти спать, Эльвира.
А-а-а! Да, пьяна! Но это никак не влияет на мое восприятие… Или влияет? Щеки начинают пылать. Вопроса не прозвучало. Он ничего от меня не ждет. Киваю и разворачиваюсь, чтобы открыть себе дверь. В душе какой-то дикий шквал разрозненных эмоций, но преобладающая — обида. Я чувствую себя отвергнутой.
Больше Игорь мне ничего не говорит. Я скрываюсь в комнате и закрываю за собой дверь. Прижимаюсь к ней спиной и слышу его удаляющиеся шаги. Мне бы радоваться, но не получается. Он повел себя так, будто я его недостойна. Хотя, если так подумать, с его стороны напротив благородно не пользоваться моей пьяной податливостью.
Мысли путаются и ходят по кругу. Надо ложиться спать, но сначала поставить будильник. Интересно, на сколько? Запоздало вспоминаю, что телефон так и остался внизу, в сумочке. Несколько мучительно долгих секунд размышляю над тем, спуститься или нет, и все же решаюсь. Выхожу из комнаты, и в гостиной зажигается свет.
Спустившись, обнаруживаю сумочку там, где ее оставила, но телефон лежит рядом с ней. Кто-то его вытащил? Зачем? Бужу — пять пропущенных от отца. Ну просто супер. Теперь комплект неприятностей, которые свалились мне на голову, полный. Только гнева отца мне не хватает для идеального счастья.
Забираю телефон и возвращаюсь в спальню. На этот раз в доме нет раненых, да и Игорь не запрещал мне выходить из спальни, но я все равно чувствую себя неуютно, будто воровка. А все потому что не считаю этот дом своим. Воспринимаю как тюрьму или временное место проживания, хотя и знаю, что уйти и затеряться не получится.
С тяжелыми мыслями ставлю будильник на девять и ложусь спать.
***
Просыпаться оказывается невероятно тяжело. Голова чугунная и словно примагнитилась к подушке, но я заставляю себя встать и быстро привожу себя в порядок. Надеваю брюки и рубашку. Лучшее, что у меня есть, для работы.