Трофей для Хищника
Шрифт:
— Эльвира, — голос Игоря над головой скрипит металлом. — Кто тебе разрешал заливать эти данные в интернет?
До меня мгновенно доходит, что я сделала не так, но я и подумать не могла, что все настолько серьезно.
— Это ж не в интернете, файл находится у меня на диске… — пытаюсь оправдаться и леденею до костей. Доступ остался на моем ноутбуке, который лежит у Марка в доме. — Прошу прощения. Я без задней мысли… В любом случае, я его сейчас удалю.
Быстро скачиваю файл на компьютер Луизы в формате таблицы и удаляю со своего диска. Затем прохожу в корзину и
— Идем, — произносит он, убедившись, что на компьютере файла не осталось, — как помощница ты меня разочаровываешь все больше.
Втягиваю голову в плечи. До чего печально вышло! И почему я сразу не подумала, что не стоит копировать конфиденциальные данные себе на диск? Умница-разумница! Хотела как лучше… Под огромным пластом печали где-то на дне булькает обида. Почему он сам ничего не сказал? Мог бы предупредить… Только сейчас доходит, что Луиза имела ввиду, что я заслужила доверие, а не нудную работу. Вот и лишилась я этого доверия. Вот-вот меня переведут в уборщицы, и буду я, как Людмила, копошиться в богатом доме и носа на улицу не показывать.
Мы садимся в машину, Сережа заводит двигатель и ждет указаний. Игорь вынимает телефон и кому-то звонит. Справляется, в силе ли встреча, вешает трубку и велит водителю ехать домой. А потом оборачивается ко мне:
— Запиши в календарь завтра в час позвонить Васильку, — произносит отрывисто. — Напоминание за пять минут поставь.
Поспешно лезу в сумочку за телефоном, но не успеваю разбудить, поступает звонок от отца. Как же он не вовремя! Ну почему сейчас?
Телефон стоит на беззвучном, но Игорь видит фото на экране и подпись… А я замираю в этой тягостной дилемме — ответить отцу надо обязательно, но на работе я не могу беседовать по телефону… Что делать?
Плевать. Тяну красный ползунок и открываю гугл-календарь. Игорь едва слышно усмехается. По спине бегут противные щекотные мурашки, будто я что-то украла. Не украла, но проявила неуважение к отцу. Это терзает меня уже сейчас. Вношу событие — завтра в час дня…
Новый звонок от отца вылезает поверх календаря.
— Ответь уже! — приказывает Игорь. — Только по громкой связи.
— Зачем? — чувствую себя загнанной в ловушку.
— Это твой отец нам скажет, — он загадочно улыбается, как будто знает, о чем пойдет разговор.
34
Сомневаюсь еще несколько мгновений. Хотя где-то в глубине хочу, чтобы Игорь услышал этот разговор, потому что догадываюсь, о чем он пойдет. Теперь отец будет заставлять меня вернуться к Марку. Одной мне крайне трудно будет возражать, и участие Игоря кажется поддержкой. Я хочу быть не одна во время этого звонка.
— Да пап, — произношу, сняв трубку. Держу телефон между собой и Игорем. — Прости, что сразу не подошла. Я на работе. Что ты хотел?
— Эль, мама сказала, что ты ушла от Марка, — начинает он. Ну вот, та же песня. — Он мне позвонил сегодня. Ты изменила ему, и твой хахаль его ударил! Ты понимаешь,
Во мне поднимается волна ярости — какой же Марк подлый ублюдок! — но сразу же остужается стыдом перед Игорем. Мой отец только что назвал его моим хахалем. Как теперь оправдываться?
— Мне плевать на семью и на позор, пап, — с трудом не пускаю гнев в голос, стискиваю кулак свободной руки на колене. — Если я вернусь, он меня убьет.
— Да ну что ты такое говоришь, дочка?! — возмущенно восклицает отец. — Он уважаемый человек, бизнесмен! Ты его неправильно поняла.
Игорь делает удивленное лицо.
— Папа, я к нему не вернусь, это решено, — шиплю, как кошка. — Мне дорога моя жизнь!
— А наша жизнь тебе не дорога? Ты об Алие подумала? — вдруг вклинивается голос мамы. Похоже, у нас тут конференция на четверых. — Ты нас по миру пустишь с таким подходом!
Стоп. Что за бред?! Кожа на позвоночнике будто дыбом встает.
— Мам, какое по миру? — восклицаю изумленно. — У отца же бизнес, он всех вас содержит…
— Да бизнес этот весь закредитован, Эля! — мамин голос звучит отчаянно. — И если ты не вернешься, Марк потребует вернуть все деньги разом!
У меня на голове шевелятся волосы, руки начинают дрожать.
— Равиля! — рявкает отец, и из трубки какое-то время ничего не доносится. А потом раздается спокойный голос отца: — Твоя мама сказала лишнего, но раз уж сказала… Марк выдал щедрый кредит нашему бизнесу, когда встретил тебя. Ты ему понравилась, и мы договорились. Так что если не хочешь моего разорения, вернись к нему, пожалуйста.
Я молчу, не в силах сказать ни слова. Отец продал меня этому извергу. Поэтому принял предложение вместо меня! Поэтому так радушно принимал Марка у нас в гостях в Казани. Я была просто товаром.
— Эля, ты слышишь? — снова спрашивает отец и, не дождавшись моих слов, добавляет: — Говорил я тебе, не стоило удочерять чужого ребенка! Она даже не наша кровь…
В этот момент Игорь выхватывает телефон из моей руки и велит Сергею остановиться. Тот выполняет поручение мгновенно, кажется, в нарушение правил, но никого это не волнует.
Игорь выходит из машины, кидает мой телефон на землю, раскалывает каблуком и выкидывает в урну. Круглыми глазами смотрю за этим, но ничего не могу сказать. Я в ступоре. Слишком много разом вылилось на меня. Стоило случиться беде, все семейные тайны разом вскрылись, как перезревший нарыв, и полился гной и грязь. Прогнившие секреты, когда-то успешно заметенные под ковер.
Я приемная. Это все объясняет. Нет, это объясняет абсолютно все. Все до единой черточки в моей биографии. К глазам подступают горючие слезы, жгутся, точно кислота. В переносице колет. Это нечестно. Это жестоко и нечестно! Я всегда чувствовала, что мама меня не очень любит, для любви у нее была Алия. Я думала, что просто не оправдываю ожиданий, а на самом деле это потому что Алия — ее родная дочь. Поэтому меня можно было не баловать подарками, не утирать мне слезы первой любви, не говорить комплиментов, не покупать лучшую одежду… Поэтому меня можно было продать.