Трофей для Хищника
Шрифт:
С души скатывается огромный валун. Выскакиваю из машины как мальчишка, хватаю цветы и почти бегу в клинику.
На этаже меня встречает Афанасий.
— Неважно выглядите, Игорь, — замечает он укоризненно. — Простыли?
— Аллергия, — показываю ему букет. Нос снова отек и гнусавит.
Он кивает, успокаиваясь. Думаю, с вирусами тут даже на этаж подниматься не стоит.
— Эльвира в семнадцатой палате, — врач поправляет очки в тонкой оправе и окидывает меня придирчивым взглядом. — В уличной одежде к новорожденным не стоит заходить, как и в обуви.
Он велит мне пройти
Она полудремлет на каталке, а рядом в двух одинаковых кюветах лежат полностью запеленанные пацаны. Спят.
— Все-таки пришел, — вяло тянет Эльвира, улыбаясь мне. — Я тебе звонила…
— Прости, я не мог ответить, — подхожу и целую ее в лоб. Кожа прохладнее, чем я ожидал, видимо, девочка потеряла много сил. Киваю ей на малышей: — Рад, что все хорошо закончилось.
Эльвира посмеивается и тут же морщится от боли. Ах да, смеяться ей сейчас противопоказано.
— Все только начинается, Игорь! — она смахивает рефлекторные слезы и вглядывается мне в лицо. — Что у тебя с голосом?
Спохватываюсь. Я и забыл, что притащил ей букет! Все забыл, стоило ее увидеть. Даже будто дышаться стало легче, хотя нос, конечно, по-прежнему заложен.
— Это тебе, — показываю ей букет.
Наблюдаю расцветающую на ее лице улыбку, и на сердце теплеет, в душе становится светлее. Эльвире букет пришелся по вкусу. Кладу его на подоконник и оглядываюсь в поисках вазы или чего-то похожего.
— Я вдруг понял, — добавляю задумчиво, — что никогда не дарил тебе цветов, и решил это исправить.
Да, для меня цветы — не только рассадник аллергии, а в принципе бесполезный подарок. Они завянут и единственное, что они дадут, — эмоции, которые так же быстро сменятся. Я всегда предпочитал подарки, которые останутся и продолжат радовать через время — машину, одежду, музыкальный инструмент. Да я никому цветы не дарил. Даже Жизель.
— Не страдай в следующий раз от своей аллергии, — улыбается Эльвира. — Цветы быстро вянут. Мне очень приятно, правда, но это необязательно. Я люблю тебя не за подарки, Игорь.
Удивительная женщина! Единственная, наверное, кто спокоен к цветам, из всех, кого я знаю. Эльвира и правда особенная. И не оставляет ощущение, что она ниспослана мне самой Судьбой, чтобы помочь мне вернуть свою пропащую душу. Так и креститься недолго, черт. Усмехаюсь себе.
— Афанасий Викторович сказал, что через три дня я смогу уйти домой, если не будет осложнений со швом, — Эльвирин голос вырывает меня из мыслей. — За это время шов подзатянется, а врачи обследуют мальчишек.
— Ты подумала, как мы их назовем? — напоминаю ей о наболевшем вопросе. Мы обсуждали этот момент, но так и не пришли к единому мнению.
— Подумала, — твердо отвечает Эльвира. — Я принимаю твое предложение. Михаил и Павел.
— Ты точно больше не хочешь назвать хотя бы одного татарским именем? — спрашиваю осторожно, потому что в прошлый раз это стало камнем преткновения.
— Нет, я
В этот момент я вспоминаю, что ее отец приезжал на днях. Через Женю выяснил, где теперь Эльвира, и приехал в Золотой Орел познакомиться. Естественно, я не отказал тестю в беседе.
— А что, если я скажу тебе, что твой отец изъявил желание общаться с внуками? — спрашиваю и уже по сереющему лицу Эльвиры понимаю, что зря это сделал. Следовало просто скрыть визит ее отца.
— Спасибо, что сказал, — безжизненно отвечает она. — Я же вроде отпустила обиды, да? Я думала о том, стоит ли моим приемным родителям видеть и общаться с внуками. Видимо, настало время проверить твердость моих установок на практике.
67
До выписки Игорь приезжает в клинику по два раза в день, утром и вечером, когда позволяют приемные часы, и сидит со мной и малышами до упора. Благородно отворачивается, когда я прикладываю малышей к груди. Педиатр все же рекомендовал смешанное вскармливание, так что я докармливаю пацанов смесью и совершенно спокойна, что они сыты.
В день прощания с клиникой Игорь привозит мне новую одежду. Гордо вручает, заявляя, что сам ее купил, и уходит в комнату ожидания. Это оказывается очень красивое сиреневое платье в пол в стиле спортивного кэжуала. Прямое, с разрезом до колена и капюшоном. Как длинное худи. Вздыхаю, понимая, что сейчас для меня это единственная форма одежды. Я сильно поправилась за время беременности, так что для возврата к любимым вещам мне придется как следует похудеть.
К выходу из отделения меня провожают медсестры, каждая из которых несет по одному моему ребенку. У Павла голубая ленточка на конверте, а у Михаила — синяя. Точно как те пинетки. Уж не Игорь ли распорядился?
Дверь в отделение — металлопластиковая с матовыми стеклами — как в замедленной съемке открывается передо мной, и глазам предстает целая толпа людей, в первом ряду стоят Игорь, Антон-даритель принеток и мои приемные родители вместе с Алией. Остальные — некоторые из партнеров Игоря. Похоже, эти люди действительно рады за него и явились разделить с ним счастливый момент!
У Игоря в руках вижу плюшевую игрушку, только не могу понять, кто это. Что-то черно-белое.
Отец смотрит на меня с острым сожалением в глазах, а мама украдкой вытирает слезы. Алия просто улыбается. Похоже, вы готовы помириться… Только мы не ссорились. Вы просто предали меня. Что ж вы не сожалели, когда я была членом вашей семьи?
Нет, похоже, обиды я так до конца и не отпустила. Значит, нужно это сделать сейчас.
Игорь первый подходит ко мне и вручает средних размеров пингвина с очень странным, но безумно приятным наполнителем.
— Ты сказала, больше не страдать, даря цветы, — он широко мне улыбается, — но без подарка я не мог прийти.
Затем одна из медсестер передает ему Мишу, я забираю Пашу из рук второй. Пингвина кто-то забирает, освобождая мне руки, а я даже не замечаю, кто. Это безумно приятное ощущение, что я наконец покину стены клиники. И уже не одна, а целые мы втроем!