Трофей для хулигана
Шрифт:
— Хорошо… — отзывается Паша эхом.
— Спасибо… — я сбрасываю вызов и слышу из коридора мамины шаги.
— Дарья, перестань прятаться от меня со своим телефоном! — она заходит в спальню, — Нам будут задавать неудобные вопросы о тебе. Ты обязана поехать.
— Человек же может заболеть… — я упрямо гну свою линию и, больше всего на свете мечтая, оказаться в квартире одной, раздраженно наблюдаю, как мама вытряхивает все вещи из моего шкафа.
— Но ты не болеешь! — родительница режет ответом, — Надевай! — швыряет мне в руки вешалку с платьем, —
— Так расскажите им! — я откидываю в сторону платье и шиплю, — Свалите все на меня! Я ж не против.
— Глупая… — в сердцах хлопает дверцами шкафа, — Мы то с отцом тебе все простим, с Артуром дай Бог наладится, а вот чужая мать тебе обиды ребёнка не забудет… — она опускается на край кровати, отодвигая в строну ворох вещей и я падаю рядом.
— Так не прости ему меня, мам… — ложусь щекой на ее плечо, — Артур… Он будто замороженный. Идеальный. Рядом с ним я вечно чувствую себя какой-то ущербной, глупой…
— Он заботится о тебе, Даша, — мама качает головой.
— Не-а… — мы с ней встречаемся взглядами, — Он меня воспитывает под себя и под свой идеальный, кастрированный мир. Мы ещё не женаты, а Артур может по две недели ко мне не прикасаться…
— Дочь! — брови мамы возмущённо взлетают вверх, — Как тебе не стыдно! Это далеко не самое главное в жизни!
— Ну а почему нельзя взять все? — я горячо шепчу, — Чтобы была не только дружба и забота, но ещё желание, страсть?
— И что? — мать едко хмыкает, — Много защиты тебе дала твоя страсть?
Я, свернувшись клубочком, утыкаюсь носом в ее колени. Мне больно. Эта женщина никогда не мажет и бьет по самой сути.
— Только давай не реветь, — она опускает руку на мою макушку, — Сделай доброе дело отцу и Артуру. Не накаляй обстановку.
— Мне надеть нечего… — я грустно смотрю на мать, — Платье не купила.
— Не переживай, — отмахивается мама и, отстраняя меня, поднимается с кровати, — Фадеев ещё вчера перенёс своё мероприятие в скай-бокс. Его команда проигрывает четвёртый матч подряд. Все начальство прибудет.
— Мы будем смотреть футбол? — я пропускаю дрожь волнения по всему телу. Это знак свыше?
Понимаю, что если Егора выпустили, то он обязательно сегодня будет на стадионе. Конечно, не факт, что я его увижу, но так у меня хотя бы будет шанс. Да, черт, я просто хочу выйти из этой чертовой квартиры и мне нужна точка в наших отношениях. Без неё… я все ещё его.
— Нет, конечно, — родительница, чувствуя, что я почти сдалась, второй раз подаёт мне платье, — Скай-бокс у них на стадионе — это что-то типо зала банкетного. Еда, официанты, все, как в ресторане.
— Хорошо, — кивая, встаю с кровати и забираю из маминых рук вешалку.
— И давай сегодня без сюрпризов… — она строго поджимает губы.
— Я постараюсь, — киваю, а про себя добавляю, что уже ничего не могу обещать.
Через два
— Ты прекрасно выглядишь, — шепчет мне мне в самое ухо, помогая сесть в машину.
— Спасибо… — выдавливаю из себя подобие улыбки, с искренней грустью понимая, что мурашек на спине нет.
Но испытав их единожды, ты всегда будешь их ждать. И каждый раз их не испытывая, на долго ли хватит твоих разочарований, Даша?
— Если тебе интересно… — Артур говорит вкрадчивым голосом, — То брата Егора пыпустят завтра под подписку до суда…
Я отчаянно прикусываю щеки изнутри, чтобы не завыть. Потому что мне кажется, что Кирсанов, давая мне эту информацию, просто издевается. Но умом я понимаю, что на самом деле он помогает. И делает максимум.
— Спасибо… — я поворачиваю к нему лицо и на мгновение касаюсь пальцами его руки на коробке передач.
— Все будет хорошо… — качает Артур головой и успевает перехватить мою ладонь.
— Извини… — я неприлично быстро выдёргиваю руку.
Остаток дороги проходит в вежливом молчании. Даже мама, сделав несколько попыток разрядить обстановку, обижено отворачивается к окну.
На подъездах к стадиону приходится сбросить скорость до минимальной. Возбужденные футбольные болельщики стекаются к стадиону неконтролируемой массой и постоянно норовят попасть под колёса.
— О Господи! — вскрикивает мама на заднем сидении, — У нас что война началась? Я никогда не видела столько полиции и людей в одном месте!
— Ммм… — отзывается Артур, — Это просто ещё одна причина, почему мы сегодня здесь. Семён Сергеевич с утра бдит. Фанаты снова драку в парке устроили. Кого-то сразу накрыли, а остальных будут искать камеры на трибунах.
— Какой кошмар! — патетично вздыхает родительница, — Их бы энергию, да в мирных целях. Вон! На почту работать или на стройку — дома реставрировать. Я же права, Даша? — строго выделяет вопрос.
— Да… — угрюмо качаю головой.
Она права. Что тут скажешь. У каждого своя правда. Главное — чтобы она другим не мешала. Но мои глаза, будто живя отдельной жизнью, все равно жадно разглядывают толпу.
Нам открывают шлагбаум, и мы подъезжаем к стадиону со стороны административного входа. Здесь уже нет людей, но по периметру все равно стоит кордон полиции.
Несмотря на вип вход, в здание попадаем с досмотром вещей и практически под конвоем.
— Ну наконец-то! — в холе нас встречает возбужденный отец, — Проводи, — кивает молодому лейтенанту, — Я скоро подойду.
Мы заходим в лифт. Рация у парня не замолкает ни на секунду. И, неожиданно, до меня доходит масштаб, готовящейся операции. От духоты голова начинает кружиться. Я чувствую, как моя личность окончательно раздаивается. Одна вытаскивает телефон и дрожащими пальцами пишет сообщение Егору, чтобы он не приходил на стадион, а другая маниакально следит за тем, чтобы ни одним словом не подставить отца. И перед тем, как нажать клавишу «отправить», в самый последний момент я стираю сообщение.