Трофей для волчьей стаи

Кроу Лана

Вкус крови не потушил моей ненависти, даже когда я смог окончательно занять положение сверху, придавив Ноа к земле. Даже когда черная шкура пропилась кровь от моих укусов.

Я не хотел останавливаться даже тогда, когда знал, что ему приходит конец… Но меня остановили.

Когда Айрин начала просить меня, я возненавидел ее и его еще больше.

Но неожиданно гнев отступил. Гнев прогнала несчастная фигурка, такая жалкая, трясущаяся.

Она смотрела на меня со страхом. В этом плаще, я бы с легкостью спутал ее с ребенком.

Эти огромные карие, глаза налитые слезами. Вот черт!

Я отпустил Ноайрана и сменил сущность, чтобы еще больше ее не напугать. Внутри все еще кипела злость и обида. Но она сильно уступала тому чувству, которому не было объяснений.

Просто грудь горела от ненависти, а сердце сжималось, и я словно сам превращался в лед, когда смотрел на нее.

Нужно было отвести Айрин обратно и наказать… За то, что она так поступила! Но сейчас даже об этом думать не мог, просто хотел поскорее добраться до замка.

Айрин шла еле-еле, словно не хотела идти, и ее практически пришлось тащить. Тогда я не подумал, что она не может быстрее, а стоило бы. Эта девушка была стойкой и не стала бы притворяться.

Подтверждением тому стал момент, когда она не смогла больше идти, побледнела еще больше, а после упала… словно замертво.

Благо я успел ее подхватить. Подумал, что Айрин умерла, прислушивался к дыханию. Она так тихо и слабо сопела.

Остаток пути я практически бежал с девушкой на руках.

— Лекаря! — приказал сразу, как вошел.

Я разместил ее в своих покоях. И стоило уложить на кровь, скривился от постороннего запаха, который, наконец, смогу убрать, сорвав с нее этот плащ.

Он полностью пропах альфой горных земель, как и сама Айрин. Казалось, от запах было не скрыться. И я практически зарычал от злости.

Когда лекарка пришла, я сорвал злость на ней.

— Наконец-то, — прорычал я.

Женщина быстро подошла к Айрин и начала осматривать.

— Что случилось? — спросила лекарка.

— Она упала, просто так…

Лекарка промолчала.

— Мой господин, если бы вы вышли, я смогла бы осмотреть деву полностью, — сказала она.

— Нет, — ответил я тоном, не терпящим возражений.

Я должен был быть рядом, мы оборотни, нам чужды людские приличия.

Я знаю, что нужно

быть здесь и все!

Тем не менее, чтобы не смущать лекарку, я все же отвернулся, позволив ей провести осмотр. Лекарка слушала дыхание, осматривала кожу. Все это я понимал по звукам шуршаших лент и ткани.

Когда лекарка решила осмотреть спину, и перевернула Айрин, что я также услышал, она охнула так резко и громко, что я не выдержал и повернулся.

— Во имя Луноликой, простите, — симутилась лекарка от своей реакции.

Я сделал шаг вперед к Айрин, чтобы лучше рассмотреть рубцы. Не шрамы, а именно толстые рубцы, проходящие по всей спине девушки.

Раньше я такое никогда не видел. На оборотнях все заживало быстро, были у некоторых глубокие раны, которые тяжело стягивались, но и они со временем рассасывались.

Но даже несмотря на нашу ускоренную регенерацию, понимал, чтобы нанести такие увечья, нужно сильно постараться.

Я дотронулся пальцами до рубца, девушка всхлипнула и заворочалась.

— Мне нужно приготовить отвар, — сказала лекарка. — И нанести мазь…

— Она у вас с собой? — спросил я.

Она удивилась такому вопросу, но кивнула.

— Я сделаю это сам, — сказал лекарке. — А пока займитесь отваром.

Секундное замешательство и лекарка, наконец, уходит, оставляя меня наедине с девушкой и моими мыслями.

Глава 36

Я растираю травяную мазь из баночки в руках и провожу по рубцам. Айрин всхлипывает.

Целебная трава сейчас большая роскошь, но для Айрин мне ее не жалко, даже несмотря на то, что она сбежала.

Того, кто сделал это, я бы растерзал на части. Даже не заметил, как закончил. Ее кожа — это череда контрастов. Мягкая, нежная, атласная она сменялась жесткими рубцами, которые заставляли меня вскипать от гнева.

Закончив наносить мазь, сел рядом и стал дожидаться, когда она придет в себя.

И когда Айрин открыла глаза, мой гнев практически улетучился, больше я переживал за ее состояние и за рубцы на коже.

— Кто с тобой это сделал? — спросил я, дожидаясь ответа. Неужели тот же, кто предал ее?

— Мой хозяин, — отвечает она.

Мне становится мерзко. Хозяин. Когда волк попадает в клетку, он никогда не станет заводить потомство, лучше сдохнет, и на этом закончатся его муки.