Трофей мажора
Шрифт:
– Окей, подловила, – широко улыбается, подходит и взлохмачивает волосы мне на макушке. – Ты очень красивая, знаешь…
Мое сердце делает безумный выпад. Я закашливаюсь, а он отходит назад к плите.
Зачем он сейчас это сказал? Этот парень меня с ума сводит, клянусь.
Так и сижу не двигаясь какое-то время, покрываясь волнующей отчаянной дрожью.
Ты очень красивая…
Я не знаю, почему мое тело так реагирует на этот торопливо брошенный комплимент. Точнее – я знаю, виноваты все мои глупые девичьи чувства к этому придурку. Но мне так
Меня накрывает знакомое помутнение.
Не в моем вкусе, – вдруг всплывает его давняя фраза, услышанная тогда в комнате. А ведь это он говорил обо мне.
Мне просто интересно наблюдать за твоими реакциями… ты забавная… – следом.
И тогда помутнение спадает.
Я обещала себе не очаровываться больше от него, обещала и буду бороться с собой. Нужно просто спланировать все. Я избегала его почти две недели в школе, и уверена – смогу повторить.
Мои раздумья прерываются, когда Антон ставит передо мной тарелку, наполненную омлетом с помидорами и зеленью, щедро посыпанным сыром. А еще кладет приборы и чашку ароматного кофе.
Беру вилку и приступаю к еде. Боже, это бесподобно, омлет просто тает во рту. Ммм… фантастика! Закрываю глаза от удовольствия.
– Нравится? – интересуется Антон гордо, и в какой-то мере высокомерно.
– Сойдет, – равнодушно пожимаю плечами, проглатывая еду буквально за несколько минут. Еще до того, как он сам начинает есть.
Он посмеивается и непринужденно машет головой. Брови вздергивает.
– Ну да, оно и видно, – коротко бросает, тоже приступая к завтраку.
– Я просто оголодала, – оправдываюсь спокойно. – Организм у меня ослаб после вчерашнего.
– А как сейчас себя чувствуешь, в целом?
– Уже лучше. Спасибо тебе…
На этом мы оба замолкаем, растворяясь в неловкой немой паузе. Временами, пока он ест, я бросаю на него быстрые взгляды. Он себя так уверено чувствует, и его движения такие легкие, но в тоже время такие правильные.
Осанка, жесты, все поведение «Королевское». И ест он красиво, не так торопливо и небрежно, как я. Наслаждается каждым кусочком.
Мне становится не по себе, и я, цепко вцепившаяся в свою чашку с кофе, тоже выпрямляю спину. И плавным движением ставлю кружку на стол. Правда, чуть не опрокинув ее. Да уж, я не принцесса. Впрочем, мне незачем переживать, принцесса, а точнее – королева, у этого парня уже имеется.
– Так… когда у вас с этой… ну… – пока пытаюсь сказать, Антон поднимает на меня глаза, приподнимает бровь в ожидании. Уже знает, если заикаюсь, значит что-то откровенное буду выяснять. – С Любой… вы… ну…
– Опять ревнуешь? – удивленно смеется. – Сказал же, за это можешь не переживать, я разберусь. Давай больше не будем об этом. Серьёзно, уже напрягает.
– Не ревную! – тут же щетинюсь. Напрягает его, видите ли… – Просто мне интересно, когда вы… вы… у вас… вы…
– Просто ты ревнуешь, – он кладет вилку и деловито откидывается на спинку стула. – Знаешь, мне всегда было интересно, как
Докатиться…
– Ты никогда никого не ревновал? – с некоторой обидой переспрашиваю.
Мне казалось, он чувствовал ревность, когда я была с Максом. Тогда он был в таком напряжении… ворвался ко мне в комнату, потом в кофейне вел себя так… яростно. И признаюсь, мне это немного льстило.
Но естественно, в проявлении его чувств ко мне, я глубоко заблуждалась. Видимо, я в этом не сильна. Это меня он читает без слов, а я его даже после всех объяснений не понимаю.
Совершенно не понимаю.
Почему он так переживал из-за гонки, если это была не ревность? Или он просто волновался за меня, потому что это очень опасно? Если так подумать, в споре я должна была признаться в любви Антону, а Макс от меня кроме этой гонки ничего не добивался… но правильно ли я все разложила? Хотя, Макс сказал, что я ему нравлюсь, но это было ради его цели. Цель – место в «Банде». Он заполучил бы это место, не признайся я Антону в любви. Получается, он хотел меня таким образом отвлечь от Антона? Но… выходит и не было причин меня ревновать, потому что, если бы не этот спор, Макс бы на меня внимание не обратил. И Антон тоже это осознавал. Тогда…
Он и не ревновал.
И все же… меня не отпускает мысль…
Зачем Максу было уговаривать меня участвовать в гонке?
«Условия – если ты менее, чем за неделю влюбишься в меня и признаешься, я забираю байк Макса. Если я не успеваю добиться тебя и твоего признания, – я отдаю Максу свое место в Банде»
Тебя и твоего признания…
Все больше об этом думая, путаюсь сильнее. Мне казалось, клубок лжи распутан, и все аккуратно разложено по полочкам. Но мой мозг не согласен, пытается все анализировать.
Задача не решена. И я не успокоюсь, пока не решу до конца.
– Ревность – это такое странное чувство. Это скорее неуверенность в себе. Мне не свойственно испытывать такое.
– Ну да! – излишне возмущенно восклицаю. – Куда Вашему Пупейчеству сомневаться в себе! Это было бы дико.
– Да, – насмехается. – Вот тут с тобой соглашусь. Это дико. Все чего я хочу – мое. И по-другому не бывает. Так какие могут быть сомнения?
– Ты уже доел? – вскакиваю со стула, не сдерживаясь в нападке негативных эмоций. – Тебе пора уходить! У меня очень много дел! Я не просила тебя готовить для меня, и вообще… покупать все это… продукты, лекарства… я отдам тебе деньги…
– Варь, – он тоже поднимается и тяжело вздыхает. – Успокойся, пожалуйста. Давай, хоть на этот раз без истерик обойдемся.
– … все до единой копейки отдам, понял?! Мне ничего от тебя не нужно! Хочу, чтобы ты свалил поскорее!
Прерываю пламенную речь, пока не наговорила лишнего. Складываю руки на груди.
– Я спокойна… – лгу, ощущая, как меня потряхивает. – Просто уходи.
– Я зайду вечером.
– Нет, не приходи больше никогда!
– Ладно. Успокоишься реально, тогда и поговорим.