Трофей мажора
Шрифт:
Это был первый раз, мне удалось остаться невредимой.
Что будет во второй раз?
И на третий раз она мне не даст сбежать?
У меня голова идет кругом.
Я все, все, все о ней доложу! Это моя безопасность. Я должна за себя постоять.
– Я не могу с тобой поехать… мне не разрешают… в палату не пустят сказали. Не положено. Нельзя, – сбивчиво объясняет Илья.
Отвлекаюсь от своих мыслей, поднимаю голову и смотрю на него. Улыбаюсь.
– Я слышала, не переживай.
Продолжая стоять рядом с ним, поворачиваюсь, смотря на взбудораженную толпу зевак. Мои одноклассники собрались кучкой, болтают о своем. Некоторые промокли, накинули полотенца. Веду фокус дальше, и встречаюсь глазами с Антоном.
Он выходит из толпы, очень злой и напряженный. Тоже весь мокрый. А еще дышит тяжело. Будто пробежал огромную дистанцию.
Мажет нас с Ильей острым, пронизывающим, словно кинжал, взглядом. На моей футболке задерживается, сглатывает. Его кадык дергается, он усмехается.
И я не могу от него внимания оторвать.
И снова…
Глаза в глаза.
От этого льда у меня дыхание обрывается.
– Вот говорил же, их наедине не оставлять! – звонко орет на всю улицу Паша, указывая на меня и Илью. И наш зрительный контакт с Антоном прерывается. – Предупреждал, будет потоп! И вот вам, пожалуйста! Залили, к чертям, всю школу…
Раздается смех, мы с Ильей тоже смеяться начинаем.
– Так, вы едете? – раздраженно интересуется водитель скорой помощи. – Или миловаться изволите? Только давайте, продолжайте без нас!
– Еду, – киваю ему. – Сейчас.
Поворачиваюсь к Илье:
– Я тебе футболку на игру успею принести, ты не переживай.
– Это ты не переживай, у меня запасная есть, – улыбается он. – Носи, это мой тебе подарок. И не болей… береги себя.
Я возвращаюсь в машину, со мной – младший фельдшер и медсестра, (насколько я смогла выяснить из разговора). Они садятся напротив меня, на вторую кушетку. А старший фельдшер, по-видимому – спереди, с водителем.
Перед тем, как дверь закрывается, я вижу, что школьники расходятся. Толпа редеет.
Мы отъезжаем буквально немного, и тут машина резко останавливается. Водитель снова открывает дверь и говорит:
– Борь, Ань, выходите, – рукой им машет.
– В смысле? – спрашивает фельдшер. – Что случилось?
– Потом объясню.
Они выходят, а я удивленно смотрю на них. Неужели, я одна поеду? С другой стороны, так лучше. Поуютнее. Эти медики такие грубые. Мне было с ними немного некомфортно.
Но нет.
Я ошиблась.
Не одна.
В кабину уверенно залезает Антон, после чего двери за ним закрывают.
Он садится напротив меня, и усмехается. Надменно и величественно, ну, как он собственно и умеет. Бывает ли по-другому?
– Но так
– Не знаю, – безразлично пожимает плечами. – На такси, может.
– Так сказали же, не положено сопровождающих! Антон, нельзя…
– Да что ты заладила, нельзя, нельзя… Для меня такого слова не существует, неМалявка.
– Ты просто невыносим! – озвучиваю ему свой гневный вердикт.
– Не Твой Герой, – подначивает он меня.
Молчу.
Игнор, игнор, игнор.
– А у вас с Ильей очень близкие отношения, да? Покемон…
И сверкает так зло глазами, словно я его предала. О чем он? Что себе там удумал?
Ничего не поняла.
Я отворачиваюсь от него. Ноги закидываю на кушетку, коленки подгибаю.
Но тут вижу, что футболка задралась, оголив бедра, открывая часть моего милейшего белья с покемонами. Смущенно поправляю, окинув взглядом Антона, и успеваю отметить про себя, что он все заметил. И этот взгляд мой тут же поймал, при этом бровь выгнул и улыбнулся одним уголком губ.
– Хм, – бросает он с неоднозначной ухмылкой, отчего мне становится до крайности неловко и жарко. – Я очень надеюсь, что и он увидел также, случайно… в иное мне верить слишком противно. Только… знаю, какая ты у меня невинная. Но если я выясню что-то… будет плохо всем.
Боже, что он такое говорит?
Что за мерзкие намеки?
Боже, боже, боже…
Мне становится слишком душно, щеки начинают полыхать.
– Не смотри на меня! Я не хочу, чтобы ты смотрел! – зардевшись, отворачиваюсь к стенке.
Футболку сильнее натягиваю, до самых щиколоток, подтягивая при этом колени выше. Благо, размер позволяет.
И для достоверности еще и пледом накрываюсь. Укутываюсь, почти до ушей. Зарываюсь в кокон.
– Не жарко? – спокойно интересуется придурок.
– Холодно, – бубню, и отчего то мой голос звучит очень обиженно.
– Давай согрею.
Он вдруг пересаживается ко мне и обнимает. Меня, запутанную в футболку и плед, словно маленького котенка к себе прижимает, так крепко, почти до хруста. Я голову поворачиваюсь, его лицо совсем близко, его губы задевают кожу щеки и оставляют свои горячие следы.
Сердце полыхает в ритме танго.
И вырваться никак, сама себя замуровала.
Его дыхание жаркое и приятное, со сладковатым привкусом, все еще блуждающим на губах. Еще с тех пор. Когда он меня целовал. Такой притягательный и такой далекий вкус.
Он всю меня обвалакивает.
Так хочется снова ощутить, и на меня наваливается это ужасное, тягучее, дурманящее помутнение.
Дыхание с шумом срывается, затем – стопорится.
Ох, как же я это ненавижу.
И как же я это люблю.