Трофей
Шрифт:
Мила не удержалась, встала. Подошла к перилам и посмотрела на опускающую ночь.
Пели птицы, шумела листва. Вдали доносился приглушенный лай собак.
Хорошо…
Глеб выбрал для жизни прекрасное место. Тихое. Спокойное. Для души. Мила могла гулять по окрестностям часами.
Глеб тоже встал, подошёл к ней и обнял со спины, положив руки на её ладони. Он ничего не говорил, за что она тоже была ему благодарна. Слова не требовались.
Лишние…
Она откинулась назад, устраиваясь поуютнее в его объятиях. Сильные руки. Сильный мужчина. Прекрасный вечер.
Тело
Если бы Милу спросили, счастлива ли она, ответ не заставил бы сомневаться.
***
– Солнце, выглядишь шикарно.
Мила с готовностью подалась вперед и позволила Марку обнять себя.
– А вот ты… Что с тобой? Слушай, Марк, с тех пор как расторгалась наша помолвка, ты что-то плохеешь на глазах. Опять с царапинами.
– Тренируюсь в бойцовский клуб поступать. А вообще кто это у нас язвой заделался?
– Получается?
– Ещё уроки давать будешь.
Мила разорвала их объятия и позволила Марку отодвинуть стул и помочь ей сесть за столик.
Она не зря сказала про внешность друга. Что-то в его жизни происходило. Изменения, которые стремительно его меняли. Как внешне, так и внутренне. Во взгляде потерялась наигранная безбашенность, веселость, которой всегда славился Марк Тойский. Ох, не зря в своё время она для себя решила, что это напускное. Чувствовался в нем стержень. Мужской. Конечно, кто сейчас прочел бы её мысли, хохотнул бы непременно. Прозвучало двусмысленно. Мила имела в виду характер. Он закалялся, проявлялся с каждым днем все четче.
Даже ссадины… Откуда они у него? Она могла бы ещё раз спросить, но была уверена, что не получит правдивого ответа.
Прошёл месяц с их последней встречи.
Месяц!
С ума сойти. Раньше они виделись значительно чаще. У них был график встреч. Да-да, именно график. Два раза в неделю они обязаны были общаться. Сначала оба злились неимоверно, играли в молчанку. Пытались задирать друг друга. Мила не могла без улыбки вспоминать эти дни. Она считала их карой небесной, наказанием.
Как все меняется… Не только Марк.
Она тоже.
То, что еще чуть больше двух месяцев назад воспринималось, как крайность, больше не тревожило.
Ещё Марк осунулся.
Мила невольно перенесла его проблемы на себя. Она не сомневалась: её причастность имеется.
– Так-с, милая, тебе латте? Или что-то посерьезнее?
– От салата и чизкейка с маскарпоне не откажусь.
– Отлично.
Марк сделал заказ. Мила наблюдала за ним. Уверенные движения, гордый разворот плеч.
А они похожи… Глеб и Марк. Глеб более взрослый, более матерый. У Марка же ещё многое впереди.
– Ну, рассказывай, красота, как ты? По виду – цветешь.
– Это хорошо?
– Это оху… это охрененно.
– Матершинник.
– Я ничего не говорил, ты ничего не слышала, - он ей подмигнул.
– Я хожу в школу, - начала Мила, если не с самого главного, то с основополагающего события в её жизни. – Это чертовски круто. Рисую. У меня есть своя студия и свободное время.
– Учителя хвалят? – Марк подмигнул.
– Есть такое дело, - Мила расплылась
Для встречи они выбрали небольшое уютное кафе в центре города. Ненавязчивая атмосфера в интерьере сразу привлекла Милу. Негромкая музыка создавала дополнительный уют. В послеобеденное время народа почти не было, чему Мила тоже оказалась рада. Ей не хотелось суеты. Душа требовала именно тишины и спокойствия. А ещё близкого человека рядом. Единственным её другом по-прежнему оставался Марк. Она надеялась с ним общаться и дальше.
Те подруги, которых, скорее, можно назвать приятельницами - не в счет. Появились ещё несколько знакомых по школе. Периодически звали в кафе или вечером в рестораны. Мила пока отказывалась.
Дайте вздохнуть…
Она училась дышать.
Вдох. Выдох.
Потрясающие ощущения.
И смотреть на людей иначе училась. Видеть не только черное и серое. То, что разрешено и на что наложено табу. Жизнь без ограничительных рамок поражала.
Для большинства людей её новые эмоции, новые восприятия показались бы смешными. Прогулки по окрестностям, интернет без ограничений. То, что девочки и мальчики получали едва ли с не досадикового возраста, она получала сейчас. И это для неё было бомбой. Взрывом.
Глеб много работал, постоянно разъезжал. Виделись они лишь вечерами. Иногда он приходил, когда она уже спала. Выходили два раза в ресторан. Каждое – событие.
И новое платье.
Она оказалась такой… девочкой. И пусть хоть кто-то её осудит! Пусть сначала пройдет её путь. С самого детства, когда покупали игрушку, а потом отнимали за глупую провинность. Не давали развиваться. Лишали возможности полноценно общаться с ровесниками. Потом, когда Мила подросла, так же поступали и с вещами. В ней пробуждался шопоголик. Мила несколько раз себя одергивала, говорила, что она перегибает палку, а потом… Потом покупала понравившуюся вещь. Тратила деньги она пятьдесят на пятьдесят. То есть одна покупка шла с карты Глеба, другая - из той самой суммы, что по-прежнему лежала в рюкзаке.
Вот и сейчас, беседуя с Марком, она думала про то, что у неё заканчивались духи.
Марк заказал себе барабульку с кокосовым рисом.
Ещё Мила поняла, что ей нравится наблюдать, как мужчины едят. Отец редко с ней обедал или ужинал. Он, кстати, так и не выходил с ней на контакт. Бойкотировал.
– Про отношения с Алашеевым не спрашиваю.
– Не надо. Лучше скажи, как твои? Успокоились?
Марк хмыкнул и отпил сок.
– Угомонится, куда денется. Мы им основательно попутали карты.
– Даже вспоминать не хочу. Честно. Как и не было ничего.
Марк посмотрел на часы.
– Вот и не вспоминай. Солнце, я так давно тебя не видел. Давно тебе ничего не дарил. Хочу сделать приятное – пойдем, сходим в твой любимый ТЦ. Выберешь себе подарок.
Мила согласилась. Почему бы и нет? Ей будет приятно провести с Марком ещё немного времени. Да и поход по магазинам станет веселее. Всё не одной.
Они поехали на машине Марка. Непривычно. Отвыкла она от других машин, не принадлежащих Глебу. При мысли о мужчине, тепло распространилось в области сердца.