Трофейщик-2. На мушке у «ангелов»
Шрифт:
— Смок-смок? — Алексей услышал тонкий голос за спиной. Обернувшись, он уперся взглядом в чернокожего высокого здоровяка, одетого в спортивный костюм и без улыбки взирающего на него. Алексей мгновенно собрался и сжал в карманах куртки кулаки — короткая толстая шея, бритая голова и маленькие пустые глазки черного спортсмена словно вернули его на улицы Питера, к ларькам с «паленой» водкой и левыми сигаретами. Сколько раз типы в точно таких же костюмах и кроссовках цеплялись к нему, вышедшему ночью за вином или
— Fuck off, — равнодушно бросила Лариса, развернув Алексея на сто восемьдесят градусов. — Пошли, пошли, не обращай внимания. Травой здесь все время торгуют. А ты, кстати, так не напрягайся — я даже испугалась. Думала, сейчас драка будет — так ты сразу стойку принял. Будь проще. Ты что, фильмов этих мудацких насмотрелся? — Она произнесла ругательство естественно, не меняя тона, но Алексей почувствовал себя несколько свободнее. Значит, кое-что человеческое этой строгой даме все-таки не чуждо.
— Привычка. У нас в Питере по вечерам бывают, знаешь ли, разборки…
— Да, слышала, слышала. Много тут приезжает ваших, рассказывают ужасы всякие. Делать вам там больше нечего, что ли? Деретесь, словно нелюди.
— Жизнь такая, Лариса. Ты-то вот давно у нас не была, там сейчас волчьи законы. Все время надо быть начеку. Но на самом деле все не так уж плохо. Мне, например, нравится.
— Ну ладно, расскажешь дома, что тебе там нравится. Мы уже пришли. — Они стояли возле кирпичного семиэтажного дома.
Глава 2
Алексей лежал с закрытыми глазами и пытался понять, где же он находится. В памяти всплывали отрывки фраз, озвученные голосом Кеши Гриценко, что-то насчет сумки. В Москве он, что ли? А какие сны странные снились всю ночь — Америка, девушка какая-то, ночные прогулки. А при чем же здесь Кеша?
Когда сон окончательно отпустил его, все стало на свои места — и долгое сидение в самолете, и Брайтон-Бич, и, наконец, то, что ночует он у Ларисы и всю ночь с ней колобродил, перебираясь из одного манхэттенского бара в другой. Понятно теперь, почему голову не оторвать от плотной, жесткой подушки, — от пива, если им злоупотребишь, отходняк еще тот…
— Кофе будешь? — Лариса подошла к матрасу, на котором покоился похмельный гость, и, наклонившись, потрепала его по волосам. — Эй, вставай! Алексей! Вчера ходил таким гоголем, а сейчас что? Все вы, русские, такие — напиться и валяться весь день…
— А ты что, не русская, что ли?
— Я, в отличие, кстати, от Кеши, чтоб ты знал, натурализованная американка. Так-то вот. Я вчера говорила, да ты не помнишь небось ничего.
— Американка — это не национальность, это диагноз… — пропел жалобным голосом Алексей, не открывая глаз. Вслепую, медленно и неуклюже он поднялся с матраса и лишь тогда разлепил веки.
— Да-а, красавец мужчина. —
Квартира Ларисы — «студия», как это здесь называлось, — была не такой большой и уютной, как показалось Алексею вчера. Обычная однокомнатная. За ширмой — кровать, на которой и спала хозяйка. Белая мебель, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении пластмассовой, телевизор, небольшой столик, за которым они вчера начинали пир, и закончили за ним же его уже под утро, вернувшись с прогулки по ночному Манхэттену.
Память возвращалась, и Алексей теперь ясно видел события вчерашнего вечера, за исключением того момента, когда он заснул. Заключительная часть праздника была плотно замурована в голове тяжелым пивным дурманом. Точно он знал только то, что они сменили за ночь три кабака. Сначала платила Лариса, а потом, несмотря на ее возражения, и он начал метать на стойку деньги, рассованные по карманам куртки. Он хвастался, что денег у него куры не клюют, что он вообще крутой парень, и сейчас смущенно поглядывал на свою новую знакомую, ожидая ее комментариев.
Неловко взгромоздившись на высокий табурет, Алексей принялся ковырять вилкой в тарелке с яичницей, откусил пару раз от горячего поджаристого ломтика белого хлеба, но энтузиазма вид пищи у него не вызывал, и Алексей выпил большими глотками чашку слабенького растворимого кофе, закончив на этом свой первый американский завтрак. Он поднял наконец глаза и увидел, что Лариса сидит над пустой тарелкой и улыбается, глядя на него.
— Приятного аппетита, Алеша, — она протянула над столом руку и потрепала его по голове, — герой. Ты хоть помнишь, что вчера мне наплел?
— Если честно, то смутно. — Алексей решил особо не стесняться — ну что такого он мог наговорить? Вот то, что спали они порознь, — это мучило его больше всего. Надо было выяснить, почему Лариса ему отказала в компании — ведь он явно ее склонял, иначе просто быть не могло. Не нагрубил ли он ей — вот это действительно было бы неудобно. — Надеюсь, ничего страшного я не совершил?
— В сравнении с тем, о чем ты рассказывал, конечно, ничего особенно страшного…
— А о чем таком я тебе рассказывал?
— Ха, много интересного. О современной российской жизни ты вчера поведал. Скажи на трезвую голову, на сколько мне все, что ты наговорил, нужно поделить, чтобы получилось похоже на правду, — на десять? На пять?
— Ну, зная себя, — успокоясь, Алексей расположился поудобнее, — судя по всему, Лариса на него не сердилась, так что можно было не опускать глаз, — зная себя в таких экстремальных ситуациях, как вчера, для меня, кстати, нехарактерных, подели на три, положим. Кстати, ты мне вкратце напомни, о чем там речь?