Троглобионт
Шрифт:
Она подошла, взяла Егора под руку, и они двинулись вдоль дома. Егор всё-таки нашелся.
– Видишь ли, Лида, Георгий Александрович мне гораздо больше, чем просто начальник, больше, чем товарищ по службе… Если бы тогда я знал, что его жена…
– Я всё знаю, Егор.
– Тем более… если знаешь, то ты поймешь… нам надо забыть, что было и…
– А если я не могу?… Ты вот уже забыл? Только скажи честно, не ври мне… себе не ври!
– Ну… – Егор после этого «ну» молчал дольше, чем это было нужно для намеченного им решительного разговора, – Ну, предположим, что нет, но это не меняет дела.
– Вот видишь? ты не можешь забыть, а я женщина, я тем более не могу, – Лида торжествовала, она выиграла
Егор посмотрел на неё довольно строго, но её это не смутило, даже когда он сказал:
– А я смогу!
– Егор, ты не знаешь наших отношений с Георгием Александровичем…
– А я не хочу их знать… – он запнулся на полуслове, вдруг осознав, что сделал большую глупость. Он ведь мог сразу сослаться на амнезию, сделать круглые глаза, мол: «О чем это вы, мадам?» но теперь уже было поздно. И сразу на Егора навалилась какая-то тоска и апатия.
Лида истолковала эту заминку по-своему и начала планомерное наступление.
– Неужели ты не заметил, что он нарочно оставил нас вдвоем?
Она с жаром еще много чего говорила, не догадываясь, что Егор её практически не слышит. Правда её смущал несколько отсутствующий взгляд любовника, и она решилась на последнее средство, чтобы его расшевелить. Они зашли в глухой угол двора и момент получился очень удобный для того аргумента, что она заготовила заранее. Она остановилась сама и остановила Егора, повернув лицом к себе.
– Я поняла – у тебя память затуманило, хорошо же, сейчас ты вспомнишь меня окончательно… – элегантным жестом правой руки она стянула с шеи шарфик, а левой расстегнула пуговицы пальто.
Такого поворота событий Егор, конечно, не ожидал. Под пальто у Лиды оказались из одежды только черные чулки на поясе того же цвета и золотая цепочка с крестиком.
– Ну… что ты застыл, здесь нас никто не видит… – она во все глаза теперь следила за Егором и никак не могла понять, какой эффект это действо на него произвело. Чего она ждала после этого? Как и большинство женщин, она видела сцену из мелодрамы: он бросается к ней, целует страстно и говорит всякие нежные слова, но сейчас почти сразу она поняла, что этого не будет, что она ошибалась, готовя это ослепительное шоу.
Шоу действительно получилось ослепительным. Она на самом деле выглядела очень красиво. Егор, как мужчина, тем более, давно уже не имевший женщину рядом, не мог отвести взгляда от этой красоты, он немного даже задрожал от волнения, но это его и возмутило, и эффект получился обратным, задуманному Лидой.
– Нет! Лида, нет, как ты не можешь понять?… – он не договорил, круто повернулся и пошел обратно, не оборачиваясь.
Он остановился только уже в фойе и через стеклянные двери посмотрел во двор. Лида в уже застегнутом пальто и с золотистым шарфиком на шее шла к машине. Сейчас даже невозможно было предположить, что под пальто у неё нет другой одежды. Это одновременно и возбуждало и раздражало Егора. Руки у него еще тряслись, и чувствовал он себя наиглупейшим образом. Лида была действительно странная женщина. Другая бы плакала или наоборот, рвала и метала, а она шла, улыбаясь, и опять поддавала листья носком туфли. Правда, опытный человек заметил бы, что её улыбка была какой-то потерянной. Егор понял, что в их отношениях ничего не кончилось и эти запутанные отношения могут продолжаться еще бог знает сколько времени.
Егор сдал верхнюю одежду гардеробщице и собирался уже подняться к себе, но в это время здесь появился генерал Троцкий.
– Егор? А где Лида?
– Пошла в машину.
– Ну, что поговорили?
– Поговорили…
– Мне кажется, она влюбилась в тебя, – сказал генерал, смеясь, хотя глаза его оставались вполне серьёзными.
– Георгий Александрович, как вы могли подумать…
– Помолчи! –
Расположились на диване.
– Видишь ли, Егор, мои отношения с женой могут показаться тебе странными…
– Зачем вы…
– Я говорю, помолчи, когда старшие говорят, – теперь он уже улыбнулся искренне, – Генерал я тебе… или почему?
– Вы мне больше, чем генерал.
– Вот поэтому молчи и слушай.
4. Какое нам дело?
Длинноволосый лаборант после того как задал последний вопрос Градову немного пощелкал клавишами компьютера и уставился в монитор.
– Ну что? закончили? – спросил Градов.
– Да, конечно, Егор Ростиславович, снимайте шлем, отдыхайте.
Лаборант снял трубку устаревшего черного телефона без кнопок и диска и какое-то время молча смотрел в окно, потом сказал в трубку:
– Да… – еще немного помолчал и добавил: – Нет, – и положил трубку на место.
Через минуту в комнату зашел Алексей Петрович Иванов, или как там его звали на самом деле. Лаборант уступил ему место за монитором и удалился. Иванов сел в кресло, прочитал коротенькое заключение и вместе с креслом на колесиках отъехал в сторону от стола, поближе к Градову.
– Ну вот, Егор Ростиславович, мы и закончили… закончили ничем. Обидно. Хотя, от сегодняшнего дня я ничего другого и не ожидал. Обидно, – он подождал, не скажет ли чего Егор, но тот молчал и даже не смотрел на Иванова, – Я говорю это сейчас не как государственный чиновник и сыщик, каковым все меня считают… – Егор на этот раз только поднял голову и посмотрел Иванову в лицо, но опять ничего не сказал, – Я говорю это просто, как человек, который хочет понимать, что вообще происходит на этом свете. Я возглавляю отдел в нашей конторе по таким вот необычным происшествиям и занимаюсь этим уже давно. Ваш случай не единственный, хотя и самый странный. Мы ведь этого Борштейна давно знаем, вся цепочка была в наших руках с самого начала. Мы не сочли нужным ставить вас в известность, знакомить с подробностями дела, чтобы…
Егор молчал и почти не слушал. В его голове откуда-то сама собой появилась песня из старого фильма. Она звучала в его голове все громче, под похоронную музыку замогильным голосом выводя слова:
Тяжелым басом гудит фугас, Ударил фонтан огня, А Боб Кеннеди пустился в пляс. Какое мне дело до всех до вас, А вам до меня.На душе у Егора было гадостно. Всё в его жизни вдруг стало неправильно и плохо. Провал в памяти с неизвестной катастрофой внутри. Жена, которая на самом деле не жена вовсе, плюс любовница – жена отцовского друга, генерала и прямого начальника. Что делать дальше, совершенно непонятно. Будь на месте Егора человек с психикой попроще, он, может быть, плюнул бы на всё и не морочил бы себе голову, а просто плыл бы по течению и даже получал бы удовольствие, но Егор так не мог. В конце концов, а почему бы и нет? Его любят две прекрасные женщины. Хорошие и разные. Генерал может и не рад такому обстоятельству, но не возражает, он сам об этом говорил. Бог с ним с Троцким и его женой, но Анну обманывать было мучительно. К тому же возвращение на заставу вместе с ней теперь стало совершенно невозможно. А это даже не работа, это стиль и форма жизни, без которой Егор себя представить почти не мог. Одним словом, всё плохо, думал Егор. И этому Иванову, что-то нужно от меня. Тоже генерал, наверное, хоть и окурком прикидывается.