Тропа до звезд
Шрифт:
Она подвигала плечами, разминая затекшие мышцы, и негромко заметила:
— Хотя один козырь в рукаве у нас есть. Ахмед?
— Да? — отозвался тот, снова стаскивая нейромаску и выбираясь из ложемента. — А. Точно. Сейчас.
Он пошевелил пальцами, и проектор за спиной Ла Лобы выкинул какие-то схемы, формулы, графики. Саймон опознал волновую функцию и уравнение Шредингера в общем виде, с развернутым гамильтонианом. Судя по выражениям лиц Магды и прочих — опознал он один.
— Как можно видеть из этих наглядных материалов, инженерная служба воспользовалась шансом
Спрыгнув со стола, чтобы не перекрывать другим обзор, Сперанца Виго развернулась. Брови ее медленно, но уверенно попозли вверх. Поймав Ахмеда за плечо, она что-то энергично прошептала тому непосредственно в ушную раковину. Саймон разобрал только «наглядных?!»
— А. Извините. Да, — Новак снова повел рукой, полотнища цифр и символов замелькали. Наконец над столом возникла схема системы с лабораторией.
— Так вот. Мы смогли развернуть принцип действия устройства, грубо говоря, на сто восемьдесят градусов. Повторюсь: грубо. Естественно, механически мы ничего не разворачивали…
— Ахмед! — в голосе Ла Лобы зазвенели темные нотки. Тот часто заморгал.
— Точно. Точно. И выяснилось следующее: если проецировать в одну и ту же область пространства, так сказать, «прямое» и «развернутое» поля подавления, они входят в неизбежный резонанс! Колебания попадают в противофазу… И мы получаем обнуление эффекта!
Вокруг станции на схеме отобразилась полупрозрачная сфера. Затем на краю системы возникла новая точка — в центре своей сферы. В месте пересечения обе фигуры растаяли в воздухе.
— То есть, вы изобрели отмычку для подавителя, — медленно произнес Саймон. Новак с энтузиазмом закивал. — Но это же… Это здорово!
— Да, но пока это решает только одну проблему, — Ла Лоба опять потерла виски. — Десант мы высадим почти сразу, прямо из точки перехода. У нас, если ты помнишь, есть лоцманы-самоучки, и я говорила с ними. Но что ждет нас внутри? Мы не бойцы спецподразделений — не все из нас, — мы можем не сориентироваться в боевой обстановке. А действовать придется быстро: пришли, забрали, ушли. Очень надеюсь, что ушли все и целиком…
В углу шевельнулась худощавая, бородатая фигура. Назар, все это время старательно не отсвечивавший и, казалось, размышлявший о чем-то своем, подошел ближе и негромко сказал:
— Возможно, поможет одна идейка. Как говорил отец, «есть двери и есть ключи». Давайте отойдем, покажу.
Часть 3. Глава 5
Никогда не следует доверять снам. Они лишь внешние проявления фоновой работы подсистем сознания — результат очистки «жесткого диска» разума от мусора, упорядочивания полезной информации и окончательного допереживания ярких эмоций; закрытие незакрытых гештальтов. Обо всем этом Саймону неустанно твердил семейный — в данном случае Семейный — психотерапевт. Специалист с медицинским дипломом и клиническим опытом бдительно следил, чтобы люди, отвечающие за связь между разными частями Галактики, оставались на связи сами с собой.
Но сейчас лоцман снова ясно видел,
Плюс наваждений в том, что они проходят. Протолкавшись ближе к Назару и Ла Лобе, Саймон схватил первого за плечо, а в сторону второй выразительно двинул подбородком.
— Camaradas, прошу оставить нас на пару минут, — мгновенно сориентировалась капитанша. Народ заворчал, но потянулся из каюты. Даже Моди нехотя слез со своего «насеста» и плавно скользнул в сторону двери, но его остановили.
— Бернар, ты мне нужен. Кто еще? — уточнила Ла Лоба у Назара. Тот помялся пару секунд.
— Саймон. Мэг. Ахмед.
Новак пожал плечами и вернулся к облюбованному ложементу, но поблескивающие глаза выдавали крайнюю степень заинтересованности. Взгляд Магды прочесть не выходило — та крепко зажмурилась и отвернулась к стене. Губы шевелились, и, судя по долетавшим словам, девушка яростно материлась на всех доступных языках.
Назар тоже на секунду зажмурился, затем решительно махнул рукой.
— Хорошо. Я давно хотел рассказать…
— Стоп, — пресекла Ла Лоба. — Я ценю. Но это не моя тайна, а твоя. И мне кажется, она не должна выходить за пределы круга тех людей, которые для тебя действительно близки. Ты прекрасный соратник, Назар. Настоящий единомышленник. Но я не твой близкий друг. Я не имею права.
— А я люблю чужие тайны, — беспечно промурлыкал Моди. — Это, можно сказать, мой хлеб — с кусочком масла на нем, естественно. И да, кое о чем я начал догадываться уже давно. Но я уважаю решение, принятое моей старшей, — он уважительно склонил голову в адрес Ла Лобы, — и потому не лезу не в свое дело. Субординация: кажется, это так называется?
Ответный вежливый кивок капитанши замер на середине, а затем перешел в ухмылку.
— Ты не меняешься, Бернар. Это славно: в мире должна быть стабильность. Ладно. Назар, — обернулась она к андроиду, — что там у тебя за «идейка», если без подробностей?
Тот задумчиво поскреб бороду, затем подошел к столу и провел над поверхностью ладонью.
— Ахмед, дружочек, будь добр, выведи схему корабля.
Из ложемента снова блеснули любопытством, но нейромаску надвинули. Проектор развернул подробную объемную картинку, с отметинами недавних переделок и примечаниями к отсекам, где требовался ремонт. Саймон мимоходом подметил, что схема питания действительно переработана практически полностью, местами с удвоенным, а то и утроенным резервом по мощности. Похоже, судно действительно могло выступать, как подавитель системного масштаба.