Тропа Ганнибала

Фабер Ник

— Как думаешь, с нашими родными…

— Я не знаю, Ань, — честно признался Александр.

Хотя, нет, подумал он. Пожалуй, что не совсем честно. Уж его то отец точно открыл бы бутылку шампанского если бы узнал о том, что случилось на Трои. Старый мерзавец никогда не скрывал своих политических взглядов. И, самое обидное, скорее всего он именно так и поступит, когда весть о мятеже Кейна и случившемся на Трои дойдёт до Славии.

Только лишь одна мысль о довольной улыбке и радости, с которой он будет это делать, вызвала подступившую к горлу тошноту.

—

Будем надеяться, что с ними всё в порядке, — просто ответил он. — Я понятия не имею, что именно будет делать Кейн, но, учитывая все его поганые громкие слова, вряд ли он собирается скидывать «камни» с орбиты.

— Мне от этого не легче, знаешь ли, — произнесла девушка.

— Мне тоже, — согласился он. — И, кстати, я хотел тебя поблагодарить.

— За что?

— За то, что поддержала меня сегодня и не вставляла палки в колёса. Я это ценю. Правда.

— Как будто я могла поступить иначе, — фыркнула она. — Надеюсь, лишь на то, что я получила место старпома не только за то, что сплю с тобой.

Эти слова прозвучали настолько буднично и без какого-либо подтекста, что Зарин даже выпрямился в кресле.

То, что было между ними никто и никогда не смог бы назвать любовью. Скорее привязанность. Просто влечение двух понравившихся друг другу людей, оказавшихся запертыми на одном корабле на достаточно продолжительный срок. Ни он, ни она не строили из происходящего «воздушных замков». Оба понимали, что это приятное время препровождение для двух друзей. Ничего более. Хотя, стоит признать, что секс стал весьма приятным дополнением к её приятному характеру и довольно-таки живому уму. Что, к слову, нисколько не отменяло того факта, что, по сути, это являлось прямым нарушением устава.

Подобного рода отношения между двумя лицами, один из которых находился в прямом подчинении другого, строжайше запрещены. С другой стороны, вряд ли какой другой пункт устава, наверное, нарушался столь же часто, как и этот. Да и не то чтобы Александру вообще пришлось бы беспокоиться о подобных мелочах в ближайшее время.

— Ты сейчас издеваешься?

— Некоторые могли так подумать, — пожала она плечами. — Не считай окружающих идиотами. Может быть, Гутьеррес и не знал о том, что я довольно часто провожу ночи не в своей постели, но кое-кто уж точно должен быть в курсе. И, по-хорошему, это место должен был занять Павел.

— Ага, чтобы в случае чего этот агрессивный идиот прикончил нас всех? Ты же видела. Он первый готов был броситься в ту мясорубку на орбите Трои.

— Эй, я не собиралась оспаривать это решение, — тут же начала защищаться она. — Не думай, что я такая дура и не понимаю, чем именно ты думал, когда принимал решение.

— Ты хотела сказать, «о чём» я думал, — поправил он её.

— Сказала именно то, что имела в виду. И поверь, я рада, что ты сделал это потому, что заботишься об экипаже. Я же не дура, Саша. Вот только…

— Что?

— Ты хоть когда-нибудь слышал о том, чтобы астрографы занимали капитанское кресло? Я вот ни разу.

Глубоко вздохнув, Алекснадр посмотрел ей прямо в глаза.

— Слушай, Ань, давай

на чистоту. Если со мной что-то случится, будет куда лучше, если на мостике будешь находиться ты, а не Павел. Просто потому, что я не хочу, чтобы он, в случае чего, угробил наш экипаж из-за своей агрессивности и желания отомстить. Выбирая между рассудительностью и агрессивностью, я точно не выберу второе, даже если на первый взгляд это и выглядит… трусостью.

— Сейчас многие об этом думают.

— Как будто я и без тебя об этом не знаю, — уныло произнёс он.

Как он уже сказала Адамс, почти все из перегонного экипажа… нет, мысленно поправил себя Александр. Теперь они и есть экипаж «Ганнибала». В любом случае, почти все они являлись выходцами из Пиренейского сектора. И у многих здесь имелись семьи, друзья, близкие. У некоторых даже на Трое.

Так что возмущение и постоянные порывы Павла были лишь вершиной долбанного айсберга сдерживаемого негодования. Не нужно быть гением, чтобы понять — такие настроения царили по всему кораблю. Александр видел их, когда шёл по коридорам дредноута, встречаясь с людьми взглядом. Растерянность. Беспокойство. Тревога. Всё это он мог увидеть в собственном отражении в зеркале, когда смотрел в него.

Куда больше его удивили и ошарашили совсем другие эмоции. Злость. Возмущение. Даже гнев. И, что самое обидное, направленны они были на него самого.

Он видел это. Александр всегда умел разбираться в людях. И сейчас он прекрасно понимал, чем именно это вызвано. Люди не понимали, почему они сбежали. Даже после его объяснений и слов о том, что таков был последний приказ капитана Гутьерреса, нисколько не ослабило их злость.

Они были офицерами флота. Флота, который в тот момент умирал на орбите Трои. И они хотели сражаться… они рвались в бой. Точно так же, как и Павел, желая отомстить тем, кто нанёс им такой подлый и тяжёлый удар.

И простыми словами тут не отделаешься. Да, умом они могут, да и, скорее всего, понимали, что их новый капитан поступил абсолютно правильно.

Вот только понимание и принятие — совсем разные вещи.

Оставалось лишь наедяться на то, что у Ракураи их ждёт успех.

Глава 5

«Ракураи. Часть I»

9 февраля 791 года после колониальной эры

Система Ракураи

Дредноут ФЗФ «Ганнибал»

Восемнадцать часов спустя, «Ганнибал» прорвал барьер реального пространства, выйдя из гиперпрыжка на самом краю системы Ракураи. Не прошло и двадцати минут, как от него отделились восемь «Гадюк». Лёгких корветов, половина из которых сразу же устремилась к своей цели.

Правда уже с самого начала молодой капитан дредноута понял, что ситуация может оказаться хуже, чем он на то надеялся.

— Их транспондер точно отключён?

— Да. Вообще никакого сигнала. Мы сканируем вообще все возможные частоты, но вся система молчит.