Тропа Кайманова
Шрифт:
— Пока я никаких обвинений вам не предъявлял, — заметил Вартанов.
— Значит, решили проверить, как я буду реагировать?
— Да, и приношу извинения, что подверг вас небольшому испытанию. Подпишите протокол допроса.
Размашисто расписавшись, Кайманов проследил за взглядом Вартанова, казалось впившегося взглядом в каждую букву его подписи.
Яков тоже сравнил свою подпись, только что поставленную под протоколом, с теми, которые были на актах. Автографы казались очень похожими.
—
— Именно это я и сделаю... Прежде всего для того, чтобы оградить вас от нелепых обвинений.
— Тогда я не понимаю, зачем этот театр.
— Не театр, а строгое соблюдение формальностей, а значит, законности.
— И полковник санкционировал это соблюдение?
— Именно он и вызвал меня.
— Да-а... — протянул Яков. — Как сказал бы мой друг Амангельды, от такой клеветы и в соли заведутся черви. А ведь клевета тоже подсудна?
— Безусловно...
Якова сбивало с толку то, что у Вартанова был вид человека, не обманувшегося в ожиданиях.
— Я могу быть свободным? — спросил Яков.
— Конечно...
— Желаю успеха.
— Взаимно, — пожав Якову руку, Вартанов проводил его до двери.
В коридоре Кайманов выждал, когда начальник отряда останется в кабинете один, энергично постучал и вошел к нему.
— Товарищ полковник, разрешите спросить, зачем вам понадобилось вызывать меня к следователю? Там ведь и невооруженным глазом видно, что подпись подделана...
— А думаешь, я не видел, что подпись подделана? — сказал полковник.
— Из Капланова делали Кайманова, — продолжал Яков. — А все знают, что Капланов уехал на фронт еще в прошлом году и что на него родным похоронная пришла.
— И это знаю, — подтвердил Артамонов.
— Тогда, может быть, объясните?
— И объяснять нечего.
Яков смотрел на Артамонова выжидающе.
— Враги-то наши оживают, весть о себе подают, — озабоченно и в то же время с удовлетворением сказал полковник. — Я уж думал, спугнули мы их этой историей с Чары Ильясом, ан нет, здесь они, никуда не ушли. Пробные заходы делают...
— А я-то тут при чем?
— Так заходы-то на тебя!.. Письмо я получил анонимное... Дескать, вы Кайманову верите, а он и такой и сякой... Неудобная ты для них фигура, вывести тебя из игры, с их точки зрения, — значит выиграть половину дела. Вот и прощупывают, а не клюнет ли начальство на фальшивый донос? Пока следствие да разбирательство, глядишь, задуманный план и выгорит... Но главное в том, что письмо-то с обратным адресом.
— Ну вот теперь более или менее ясно, — сказал Яков, — только не очень понятно, почему письмо анонимное, а обратный адрес не утаили?..
— Представь, штемпель Карагачского почтового отделения.
— Выходит, Лаллыкхан прав?.. Заманивают?..
—
— И дичи, и охотника одновременно, — решительно сказал Яков.
— Вот именно. И не откладывая дела в долгий ящик. А посему давай-ка будем разбираться, что у нас сделано, а что еще предстоит сделать. Малярка тебя все еще треплет? Не подведешь?..
— Она — сама по себе, я — сам по себе. Вроде полегче...
— Тогда рассказывай по порядку...
— Пески само собой, — сказал Кайманов, — но поскольку кое-какие ниточки у нас оборвались здесь, в своих краях их надо и отыскивать.
— Что имеешь в виду? — спросил полковник.
— До сих пор не знаем, где Атаджан, сын Айгуль. Последнее время квартировал он у толстой Эльяр, пирожки продавал... Дал я кое-кому задание его искать, толку пока нет... Кстати, есть у меня сведения, что не только пирожками подторговывает старуха Эльяр. Этим я, товарищ полковник, занимаюсь и вам доложу...
— Так, дальше... — сказал Артамонов.
— Ничем не подтвердились мои предположения, что в Карахаре, — продолжал Яков, — и на Дауганском кладбище побывал Мордовцев. А нутром чувствую: был он там.
— Твое нутро к рапорту начальнику войск не подошьешь.
— Это верно.
— Свои предположения проверишь по возвращении из Карагача. Скажи лучше, как вы там этого муллу или ишана будете искать?
— По обстоятельствам, товарищ полковник. Надеемся на старые связи Лаллыкхана. Он там воевал, остались друзья, они должны знать. Берем с собой Барата, у него там родня.
— Ладно, на этом разговор закончим, а там обстановка покажет. Найдешь этого проклятого имама или ишана, считай, комендатура в Лоук-Секире — твоя. Не найдешь — тоже твоя... Хватит тебе в заместителях ходить.
— Какая комендатура? Мне и здесь дела хватает!..
Замечание Артамонова свалилось как снег на голову.
— Так-то оно так, — ответил полковник, — только слишком жирно двух кадровых офицеров в одном месте держать. Хоть ты и знаешь Дауган, как свою квартиру, но и на новом месте никто скорей тебя не освоится.
— Что-то мне не понятно, товарищ полковник, — начал было Яков, но Артамонов не дал ему договорить.
— После карагачской операции независимо от ее результатов принимаешь Лоук-Секирскую комендатуру. Приказ начальника войск. Теперь понятно?
— Вот теперь понятно...
Яков хорошо знал эти места. Через речку Ак-Су кое-где переплюнуть можно: и пяти метров не будет. А по Ак-Су граница. К самой воде с обеих сторон подходят поливные поля — единственные плодородные земли во всем районе. Чуть зазевался, вот тебе и нарушение границы, а уж информацию передать — все условия, говори чуть ли не вполголоса.