Тропиканка. Том второй
Шрифт:
— И не говори ничего, Пессоа! Лучше обними! Обними меня покрепче! Эх ты, голова бедовая! — ответила своему другу Дреночка.
А в кабинете Бонфиня не умолкал телефон. Звонили озабоченные акционеры. Они хотели выяснить, что на самом деле творится в фирме. Слухи ползли самые отчаянные — близкое банкротство, полное разорение. Долгое время фирма «Наве» была самой стабильной, и вот ее акции не сегодня завтра упадут в цене. Звонили и работники фирмы. Они боялись увольнения.
Бонфинь всем советовал одно: обратитесь к Витору
Витор ведет фирму к гибели. За несколько недель он успеет развалить то, что строилось и создавалось долгие-долгие годы. Сколько сил пошло на то, чтобы их фирма прочно утвердилась среди надежных. Такая репутация дорогого стоила. И вот акционеры уже начали сомневаться в них. А что дальше? Что будет дальше?
Глава 14
После школы Далила объехала три магазинчика, на которые ей указал Дави, и всюду договорилась о том, что там примут пробные партии ожерелий. Согласны были принять и кружева. Далилу порадовал успех ее переговоров. Общаясь с людьми, она чувствовала себя в своей стихии, она умела ладить с людьми, умела и постоять за свои интересы.
И хотя Кассиану не нравилась ее новая деятельность, Далила чувствовала: она создана именно для нее, а значит, Кассиану, который ее любит, рано или поздно придется с этим смириться.
Далила от всего сердца любила своего жениха. Она знала, что в самом главном, в самом важном может на него положиться, и поэтому не сомневалась: Кассиану добросовестно вникнет в любую проблему и примет справедливое и доброе для них обоих решение. Что, однако, не мешало им частенько ссориться, а потом, разумеется, мириться.
Гораздо больше недовольства Кассиану Далилу волновала ее подружка Асусена. После того как Витор так бесстыдно приставал к Далиле у себя в кабинете, она окончательно поняла, что ее подруга попала в беду. Далила очень надеялась на Франшику. Живой, обаятельный и к тому же так безоглядно влюбившийся в Асусену, он не мог не заслужить ответного внимания. Пусть поначалу Асусена посматривает на него просто из кокетства, но потом-то должна же она прозреть! Должна понять, кто каков и чего заслуживает! Далила и в магазины отправилась только потому, что увидела у дверей школы Франшику, который дожидался Асусену.
Вернувшись в деревню, Далила побежала к донне Серене рассказать о результатах своей поездки, а заодно узнать у Асусены, не пошло ли у них на лад дело с Франшику.
Увидев блаженное лицо подружки, Далила обрадовалась.
— Ну как? — спросила она. — Может, Франшику уже поцеловал тебя?
— Вы с матерью только и знаете: Франшику да Франшику! Сколько раз повторять, что я его знать не хочу! — резко оборвала Далилу Асусена. — Витор — вот единственный мужчина, которого я люблю и с которым я счастлива!
— Но ему же нельзя ни в чем доверять! — воскликнула Далила. — Он уже столько раз обманывал тебя! И вспомни, как ты из-за него болела!
— Если и отчаивалась, то только по собственному невежеству, из-за глупых предрассудков, — спокойно ответила Асусена. — Витор же ни к чему меня не принуждал. Я пошла с ним, потому что мне так хотелось, и было это не один раз, и мне было с ним очень хорошо!
Асусена будто поучала ее свысока, и Далила просто слышать этого не могла. Ей казалось, что Асусену подменили, околдовали — лепит себе чужие слова, а сама и глаза, и голову потеряла!
— Тоже мне, нашла себе пару! Да он — дрянь и больше ничего! — рассвирепела Далила.
— Не смей так говорить! — рассердилась и Асусена. — Что ты имеешь против Витора? Что? Скажи! Мне-то кажется, что ты хочешь разлучить нас из какой-то зависти, каприза, прихоти. Ты всегда была умненькой и хитренькой, Далила, а я — глупышкой. Ты верховодила, а я подчинялась. А теперь вдруг все переменилось, и тебе не нравится, что я чувствую себя взрослее, чем ты. Что ты и понятия не имеешь о том, что я испытала. Ведь женщина от этого становится более зрелой не только телом, но и разумом!
«Ну и дуреха! Что она такое городит?!» — возмущалась про себя Далила.
— Да ты как была, так и осталась безмозглой девчонкой! Тоже мне! Нашла в чем тебе завидовать! Если я и живу по правилам, то не потому, что они мне кем-то навязаны, а потому, что они — мои, они у меня и в голове, и в сердце. И до свадьбы я постараюсь дожить в том виде, в каком появилась на свет. И касается это только меня и Кассиану.
Как после этого Далила могла не рассказать Асусене о том, что произошло у нее с Витором в кабинете? Это был ее единственный реальный довод. Единственный способ образумить окончательно задуренную Асусену.
— Ну поверь ты мне! — умоляла она подругу. — Теперь ты видишь, что он подлец! Понимаешь? Подлец! И если ты с ним останешься, то тебе придется еще много-много страдать, пока ты наконец не прозреешь и не увидишь, какой он отъявленный мерзавец!
И что же Далила услышала в ответ? Казалось бы, что можно возразить против вопиющего факта: возлюбленный Асусены пытался силком поцеловать Далилу у себя в кабинете!
— Кассиану прав, ты кажешься легкомысленной и доступной, — начала вещать Асусена, но, увидев округлившиеся глаза и приоткрытый рот Далилы, спохватилась и добавила: — Нет, конечно, ты не такая, но такой ты кажешься. Витору это не понравилось, и он решил тебя проучить…
— Если ты и тут оправдала Витора, то, значит, не заслуживаешь моей дружбы и нам, подруга, больше не о чем разговаривать! — с этими словами Далила в бессильном возмущении хлопнула дверью.
Пробегая мимо удивленной донны Серены, она бросила на ходу:
— Мне иногда кажется, донна Серена, что ваша дочь окончательно сошла с ума!
Увидев, как его бедовая дочка вихрем ворвалась в дом с горящими щеками и слезами на глазах Самюэль задумчиво сказал:
— А не намылить ли мне шею Кассиану?