Тропиканка. Том второй
Шрифт:
И вдруг появился Витор. Тут же отыскав их с матерью, он рассыпался в извинениях. Он так замотался, что заснул, сидя в ванной. Его сморило от усталости. Оливия выразила искреннее сочувствие. Они побродили по ярмарке одни, Изабел тут же предусмотрительно оставила их. А потом Витор пригласил ее поужинать и искупаться в бассейне.
Свет померк в глазах Асусены, когда она увидела Витора, болтающего с докторшей и ее матерью. Он делал вид, что не замечает ее, и вскоре вовсе исчез. Витор хочет наказать ее за то, что она подчинилась матери и не желает встречаться с ним наедине, как прежде. Она ни в чем не винила Витора,
Асусене даже некому было пожаловаться на свою судьбу. Далила ее не понимала, для нее Витор — негодяй и чудовище. Только с отцом она может поделиться своим горем. Отец внимательно выслушал ее, но, похоже, и он был настроен против Витора.
— Нет, девочка, твоя мать ни в чем не виновата, она просто слишком хорошо знает Витора и каждый день молит святого Франциска, чтобы он открыл тебе глаза. Все мы хотим тебе добра. Витор — плохой человек, — говорил Рамиру дочери.
Но даже он ни в чем не убедил Асусену. Весь смысл жизни сосредоточился для нее в Виторе. И чем больше родные предостерегали ее против него, тем сильнее она ожесточалась против всего мира. Теперь к ее безрассудной любви добавилась еще и ревность. Интуиция подсказывала Асусене, что у Витора появилась другая. Конечно, не докторша, она ведь помолвлена с Дави.
Пока Асусена страдала от его холодности, Витор проводил время с Оливией, поужинал с ней, а потом украдкой сорвал несколько поцелуев на пустынном пляже. Сопротивление Оливии подстегивало его самолюбие. Но главное, что заставляло его преследовать девушку, — это информация о Бонфине: удалось ли старику заключить договоры, когда он возвращается? Все это он мимоходом выведывал у доверчивой Оливии.
Адреалине очень не хотелось идти на открытие парка. Ее седьмое чувство подсказывало, что она непременно влипнет в какую-нибудь историю. Но восьмое чувство Пессоа тоже не дремало, оно заверило хозяина, что все будет в ажуре. Да и не мог Пессоа пропустить такое зрелище, не покататься на аттракционах, не поглазеть на хорошеньких девчонок. И он убедил старушку Адреалину, что без них праздник не может состояться. — Если же появится кто-нибудь подозрительный, они всегда успеют унести ноги.
Пессоа, этот большой ребенок, нуждался в развлечениях так же, как в еде и питье. И Адреалина не смогла ему отказать, хотя на душе у нее было тревожно. Но когда они обошли ярмарку, перекусили и пошли к аттракционам, она забыла о своих опасениях. Пессоа беззаботно наслаждался американскими горками и каруселью вместе с малышами. Разница в возрасте его нисколько не смущала. Они только что купили еще два жетона, чтобы покататься на чертовом колесе, как вдруг Адреалина услышала за спиной знакомый голос. Прямо к ним приближались ее мать и Франшику.
— Для меня очень важно твое мнение, мамочка. Как тебе все это? — спрашивал Франшику, показывая на детскую площадку.
— Грандиозно, сынок! Аттракционы замечательные! — искренне хвалила Мария Соледад. — А какая архитектура! Это проект Франсуа? У него замечательный вкус.
Адреалина схватила за руку Пессоа и увлекла его в толпу. Они спрятались за широкой спиной какой-то необъятной мамаши в окружении целого выводка детишек. Но Франшику уже заметил их
— А вот, мамочка, площадка для самых маленьких, и я хочу познакомить тебя с моими близкими друзьями. Они будут нашими постоянными клиентами, я уверен.
И Франшику, быстро лавируя в толпе, подвел Марию Соледад к Адреалине и Пессоа. Всего на одно мгновение глаза Соледад и Дрены встретились. Пессоа не успел опомниться, как его подружка вырвала свою ладошку из его руки и умчалась прочь как вихрь. А Мария закричала ей вслед:
— Ана Каролина, доченька, родная, вернись! Догоните ее, а то она снова скроется!
Франшику помчался было за Адреалиной, но тут же вернулся, заметив, что матери очень плохо, она вот-вот лишится чувств. Он заботливо усадил Марию Соледад на скамейку и попросил Плиниу принести стакан воды. До него еще не дошел смысл происходившего: Дрена — его сестра? Бред какой-то! Не может этого быть.
Зато за беглянкой устремился Пессоа. Он только на минуту опешил, но быстро пришел в себя. Дрена приучила его ко всякого рода неожиданностям. Надо было поторапливаться, недаром он называл свою подружку «беглая». Вскочит в какой-нибудь грузовик — и поминай как звали.
Он догнал ее далеко за пределами парка, на пустынном берегу. Они постояли молча, чтобы отдышаться. Пессоа разглядывал Адреалину как диковинку. Подумать только — Ана Каролина! Да эта девчонка просто ларчик с секретами. Откроешь крышку — и неизвестно, что в нем найдешь.
И Пессоа стал мягко уговаривать Адреалину не пускаться в бега, а вернуться к матери. Старушке даже стало плохо. Ведь не хочет она довести родную мать до инфаркта? На глаза Адреалины навернулись слезы. Она призналась Пессоа, как соскучилась по матери. Пусть будет что будет, но ей хотелось повидать Марию Соледад. И еще мучило любопытство: почему это Франшику называет ее мамой? Что за новоявленный братец?
Торжествующий Пессоа вернул Адреалину родным. И даже растрогался, когда они бросились друг другу в объятия.
— Доченька, где ты пропадала все это время? Как ты могла сбежать? — Соледад целовала свою ненаглядную девочку, все еще не веря, что так неожиданно отыскала ее.
— Мамочка, я жила в очень хорошей семье, не переживай за меня. Ты не отдашь меня снова отцу? — вдруг с беспокойством спросила Ана Каролина.
Нет, Мария Соледад никому больше не отдаст свою девочку, это она торжественно обещала. Наконец они собрались все вместе, у них появилась семья. Будущее виделось ей безоблачным и лучезарным после тяжких лет одиночества, напрасных поисков и несбыточных надежд.
Но праздник был отмечен не только счастливыми встречами. Не обошлось и без скандалов. Франшику и в голову не могло прийти, что скандал разразится на балу, который должна открыть морская королева. Все девушки Форталезы с нетерпением ждали этот ежегодный конкурс красавиц, шили наряды и надеялись на счастливый случай.
Королевой выбрали Питангу. Далила говорила себе, что она ни чуточки не обижена. Действительно, она не была ни завистливой, ни злой. Конечно, в душе ей хотелось побывать королевой моря, но она умела соизмерять свои желания с возможностями. Гораздо больше ее беспокоило другое: Кассиану — принц и должен танцевать с королевой. Ревность оказалась сильнее мечты о королевской короне.