Тропинка чудовищ
Шрифт:
Бэккарт замер в сковывающем смятении, полностью захваченный ощущением одиночества и покинутости. Но его смятение оборвал град щепок, камней, пластика, металлических прутьев и целых глыб бетона, полетевший прямо на голову. Бэккарт прикрылся руками, опасливо посмотрел наверх и вдруг отшатнулся от резко взрытой стены прямо за ним, от которой полетели клубы пыли. Непонятно, кто мог держать в руках насколько огромный резак, половина лезвия которого была размером с него самого, и это ещё он не видел само устройство!
Но думать об этом пришлось недолго, так как рухнувшая рядом стена, оставила его стоять на
Тело потеряло равновесие, и спиной Бэккарт ощутил, как врезался в сильные потоки ветра. Взрыхлённая стена и перевёрнутая лестничная площадка начали быстро отдаляться вверх, и Бэккарт понял, что сам в это время он стремительно падал вниз.
При этом ощущения были совершенно странные, так как при падении, если смотреть вперёд, навстречу ветру, перевёрнутые лестницы принимали своё исходное положение и ощущение было, что это не падение, а полёт наоборот, наверх.
Однако не стоило забывать о том, что следом за ними летели огромные куски камней и строительного мусора, поэтому Бэккарт повернулся назад, чтобы посмотреть, насколько плохи дела. Преследовавший мусор быстро растворился в пространстве, а проносящиеся мимо пролёты этажей превратились в бесконечные сливающиеся от повторений линии. Жужжание моментально исчезло из всех оттенков звуков, которые родились при падении. Ватный и прерывистый ветер начал трепать его за уши и перекатываться по щекам.
Вскоре поднадоевшая паника прошла, а приземления всё не наступало. Безусловно, было очень странным падать так долго в яму лестниц, однако Бэккарт помнил бесчисленность пролётов, на которые он ещё недавно смотрел свысока. Казалось, что вот он — тот момент, когда следовало бы проснуться, но этого почему-то не происходило. Ему хватило времени подумать о том, что ждёт его в конце этого падения, о безумии совершённого поступка и бессмысленности этих рассуждений теперь. Следом пришла неприятная эмоция, которая схватила его за горло и перехватила дыхание.
Бэккарт забарахтался в объятиях ветра, его развернуло лицом ко дну, и встречный свет заставил его прищуриться.
Недалеко от него, где-то под ним, а, возможно, над ним, где-то немногим ближе к светящемуся дну или верху, он видел, как парит Ленайа. Что удивительно, она не выглядела падающей. Она действительно парила в воздухе, и на вид даже наслаждалась полётом. Но только это ведь был не полёт, а падение!
Вдруг ощущения изменились, и Бэккарт тоже испытал на себе этот необычный эффект. Струи воздуха заметно смягчились и весь посторонний шум превратился в отдалённые отголоски, доносившиеся словно из плотно закупоренной бутылки. Дышать стало тяжелее, но притяжение больше не всасывало их в свою бездну. Вскоре оно и вовсе начало ослабляться. До Бэккарта донёсся смех Ленайи, которая парила уже совсем недалеко от него.
– Как это получается?
– Хотел спросить Бэккарт, но вместо слов из его рта донеслось гулкое нечленораздельное бульканье.
Ленайа вновь рассмеялась. Она хаотично отталкивалась то от одной стены, то от другой и кружилась, не выпуская из рук любимую игрушку, которая, как будто, помогала ей плыть вперёд. И, когда смех озарил её лицо, из рта начали вываливаться пузырьки воздуха. Бэккарт взмахнул руками и обнаружил, что может перемещаться. После несколько
Ленайа выпустила ещё несколько пузырей, видимо забыв, что не могла говорить, и показала язык. Забавно было осознавать, что находишься под водой, но при этом можешь дышать так же, как и всегда. Впрочем, до хорошо освящённого дна теперь можно было беспрепятственно добраться вплавь, на что Бэккарт и намекнул, жестами показав направление. Но Ленайа, как ни пыталась, не могла справиться со своими движениями под водой. Она растерянно забарахталась и начала нервничать, но Бэккарт схватил её за талию и потащил в нужную сторону. Для него в этот момент не было ничего удивительнее того, что можно упасть в перевёрнутом здании, затем каким-то волшебным образом оказаться в подобии воды, и, более того, нужно было плыть вниз, чтобы вынырнуть. Это переворачивало его представление обо всём вообще.
Бэккарт почувствовал себя сильнее. Он и сам не понимал, откуда вдруг явилась эта сила, однако она собрала его волю и заставила сконцентрироваться на действиях.
Главное было вынырнуть и как можно скорее набрать в лёгкие воздуха, которого со временем всё же начинало не доставать. Сначала это было капризное желание вдохнуть, потом почувствовалась потребность, а затем наступило отчаяние. Безумные мысли проносились в голове, противореча всему разумному, что оставалось. Много раз в голову Бэккарта приходила мысль, что да, всё это неправильно и нужно не плыть ко дну, а всплывать.
Дальше вернулось непреодолимое желание: не раскрыть ли рот, чтобы сделать долгожданный и такой спасительный вдох...
Но поддаться чувствам означало выпустить с ними и прочие, нежелательные эмоции. А Бэккарт не хотел поддаваться случаю. Он начал отталкивать воду ровнее и чётче, и это дало результат. Над ними заиграл грязный свет, и рука вырвалась на свободу воздуха. Последовал ненасытный вдох. Вытянутая из пучин Ленайа уронила на него голову.
Бэккарт быстро оценил обстановку и тут же схватился за металлический выступ огромной трубы, в сток из которой стекала вода. Небольшим усилием он втащил тонкое тело Ленайи в трубу и прислонил к округлой железной стенке. Ленайа крепко-крепко сжимала руку в кулачок, в котором была зажата тряпичная ручка её любимой куклы. Бэккарт замешкался, что делать. Единственное, что пришло ему в голову, это ущипнуть её за руку.
– Ай!
– хотела воскликнуть Ленайа от внезапной боли и возмущения, но изо рта полилась вода и вырвался кашель.
– Действительно работает!
– Заметил Бэккарт, - я видел, как ты щипала себя прежде, чем броситься в омут с головой.
– Ты спас меня!
– С огоньком в глазах сказала Ленайа и бросилась ему на шею.
У Бэккарта не нашлось, что ответить, он лишь осторожно похлопал её по спине. Несмотря на мокрую одежду и окружающую прохладу её объятия вдруг показались очень тёплыми и приятными. Ленайа улыбнулась ему в лицо и увидела, что след сажи под глазом даже не смазался. Бэккарт изобразил улыбку, след сажи искривился. Это означало, что всё кончилось и теперь всё будет хорошо. Или это могло значить что-то другое? Она тут же отпрыгнула от него и нахмурилась. Но Бэккарту нравилось, как она хмурится.