Тропой лекаря - 2. Дар смерти
Шрифт:
– Тамиру. Да, я в курсе.
– И что там было?
Карнеш смотрел пристально, пытаясь поймать меня на нестыковках. А что мне? Я принялась рассказывать.
– У меня было ночное дежурство. А Тамира куда-то ушла. Вернулась под утро, в непотребном виде, словно ее по сеновалу валяли...
– Там и валяли.
– Я ей сказала помыться. И назвала шлюхой.
Судя по лицу Карнеша, об этом он тоже знал.
– А потом?
– А ничего. У меня свои дела, у нее свои. Потом я услышала вопли с заднего двора,
– И?
– Я проверила полотенце, воду, мыло... Вроде все было нормально. Ничего не красило. Хотя полотенце все было в пятнах.
– Сиента тоже так говорит.
– Уже вся лечебница в курсе?
– И примерно половина Алетара.
– Я ж ее просила помолчать!
– Плохо просила.
– Мне не понравился поступок Тамиры. Мы с Сиентой с ног сбились, пока эта девка приятно проводила время.
– Вета, только честно. Ты ее...?
– Я не маг. Как бы я ее покрасила?
– Не знаю.
Конечно. Это чисто из бабского арсенала. Устранить соперницу, сделать подлость конкурентке... Детские, конечно, выходки, но ведь срабатывает! И достаточно часто!
Наверное потому, что ждут сложных ходов, пытаются что-то изобрести, а вот самого простого не видят у себя под носом.
– Вот и я тоже. И именно Тамиру? Не Сиенту, которая там работала со мной всю ночь?
Подозрительности в глазах Карна поубавилось.
– М-да... одним словом, теперь ей дней пять дома отсиживаться. Да еще она кожу пемзой разодрала.
– Пемзой - это я. Зря я ей сказала, - 'огорчилась' я.
Карнеш развел руками.
Тамира явилась спустя четыре дня. Притихшая, слегка отдающая в синеву, и с опаской поглядывающая вокруг. Было отчего.
Служительницы и служители перешептывались, хихикали у нее за спиной, скалили зубы. На всю лечебницу нашлось только несколько сочувствующих - и все мужчины с личной заинтересованностью.
Ко мне Тамира даже не подходила. Я тоже не обращала на нее внимания. Я тут не при чем. Вот.
Теперь оставалось только ждать. Лучше всего спесь сбивает именно смех. Если бы Тамиру обругали, выпороли, выгнали... о, ей могли бы начать сочувствовать. Но при взгляде на синие пятна, всем становилось смешно. Какое уж тут уважение? Какие понимание и сострадание?
Только смех.
***
Дни летели друг за другом. Я уже отработала три ночных дежурства, это было четвертое. В этот раз мне опять выпали Тамира и уже другая служительница - Нитель. В этот раз Тамира в загул не ушла. Пользы от нее все равно было маловато, но хоть воды горячей принести, в кладовку сбегать...
Крики с улицы донеслись внезапно. Мы бросились наружу, а потом замерли у невысокой оградки.
– Помогите!
– Она бешеная!!!
– Беги!!!
На улице мужчина добивал доской собаку. За его спиной жались
Тамира схватила меня за руку. Сейчас женщине неважно было, кто я, она просто искала поддержки. Страшно это. Бешенство... смертельно в любом случае.
Мужчина отбивался, что есть сил - и побеждал. Вот свистнула доска, на землю брызнуло кровью...
Я расцепила пальцы Тамиры и сделала шаг из-за ограды.
Мужчина повернулся к нам. Увидел мой балахон - и словно что-то переключилось у него в глазах.
– Лекарка?
– Да.
– Помогите!!! Прошу вас, помогите!!!
Я кивнула Тамире.
– Готовь горячую воду. Вас укусили?
– Не меня. Сына...
– Так что же вы стоите! Несите его скорее!
Мужчина подхватил мальчика на руки, и метнулся в клинику, словно от его скорости что-то зависело. Женщина помчалась за ним, на ходу рассказывая, как что случилось.
Они в Алетаре приезжие, муж кузнец не из худших, да вот пришлось из дома убираться. Бывает.
На корабле приплыли, комнату в таверне сняли, работу искать принялись, нашли, решили вот, прогуляться вечером, сын просил на пристань сходить.
Откуда взялась эта собака - никто так и не понял, но первый укус достался ребенку. Мужчина отшвырнул ее, понял, что бешеная, и схватил первое, что подвернется. Оторвал доску от забора, жена схватила сына, но мальчик бежать не мог, рана на ноге оказалась очень глубокой, спасибо, кость не перекусила, жена пробовала его утащить, только одна справиться не могла, мальчик крупный. А улица как вымерла.
Кровь текла из раны на ноге мальчика, пятная мостовую.
Я скрипнула зубами.
– Возьмите жену - и за дверь, мешать будете. Тамира, где маковое молочко?
Женщина метнулась за лекарством. А я осталась один на один с мальчиком.
Лет десять. Этакий крепыш. Светловолосый, сероглазый, по щечкам катятся слезы... я погладила его по волосам.
– Сейчас принесут капли, и больно не будет. Обещаю.
– Я умру, да? Она же бешеная...
– Глупости.
– А это больно - умирать?
– Я тебе говорила, им еще раз повторю - выживешь, - огрызнулась я.
– Спорим?
– На что?
– На щелбан, - припомнила я практику спора с Тимом.
– Если выживешь, получишь. Если нет...
– Я маму попрошу, - отвлекся мальчишка от боли и плохих мыслей. А мне того и надо было.
Тамира вернулась со склянкой. Я отмерила две капли макового молочка, развела водой.
– Пей. Это горькое, но надо.
Мальчишка послушно выпил воду. Вскоре глаза его остекленели, и он провалился в забытье. Тамира посмотрела на меня.