Тропой памяти
Шрифт:
Косматую тучу прорезали две узкие щели. Они расширялись, вытягиваясь и заостряясь к вискам, пока не приобрели форму листьев. Глаза…
Светлое живое пламя горело в них, всё такое же ясное, как и в первый день Творения.
… Он внушал страх. Он был прекрасен. И очень стар…
Глаза-озёра, лишённые зрачков и век, не мигая, смотрели на гостью.
— Ты… из Них? — словно пламя гудит в темнице очага. В голосе Духа Огня — боль и почти умершая надежда, словно последний уголёк в давно потухшем
Он ждёт… Он всё ещё верит, что они вернутся… Я не могу…
— Ты — Нээрэ?
Языки пламени вспыхивают ярче, тянутся вверх, отделяя от тьмы могучую фигуру Барлога, очерчивают нечеловеческие черты лица.
— Нээрэ нет. Я — Эрэнно — последняя Искра… — пепел подёргивает дымкой угли пылающих глазниц Ллах'айни. Точно костёр под дождём… Печаль.
— Он говорил мне про маленьких… тех, что были давно. Он любил их. Даже когда он погас навсегда, всё равно помнил. И я помню…
— И я тоже! — неожиданно шевельнулись губы Шары.
Её расширенные зрачки, распахнутые в огонь, смотрели сквозь него в пустоту. Вослед ушедшим…
Очередное видение рвалось на свободу, билось перед взором, не давая сощуриться сухим, полуослепшим от света глазам.
…Девушка с серебристыми волосами стоит возле тёмной огнистой фигуры, завернутой в собственные крылья. Маленькая, тонкая, почти девочка. Зелёные льдинки глаз смотрят с любопытством и лёгким испугом.
— Ты — Нээрэ? — спрашивает она.
Шара вздрагивает. Совпадение?
Ещё немного, и она угадает как зовут эту девочку.
Терпкий запах. Зелень и серебро… Соль слёз… Горечь полынных листьев… Элхэ…
— Только не дотрагивайся до меня. Обожжёшься, — предупреждает Ахэро. Тот самый, первый из Духов Огня. Нээрэ.
Девочка согласно кивает…
Видение исчезло, и опалённые веки Шары, наконец, смогли несколько раз подряд моргнуть. Она стёрла выступившие слёзы рукавом рубашки, стараясь не смотреть на своего пламенного собеседника.
— Ты умеешь говорить картинами… — ей показалось, что Барлог находится в замешательстве. — Я должен говорить ещё… — И гибкое тело, растягиваясь длинными карминными языками, плавно перетекает вниз, ближе к полу.
— Почему? — Шара встряхивает головой, ещё не до конца избавившись от усталости, вызванной творением Образа. Мысли сменяют друг друга слишком медленно, но это пройдёт…
— Ты такая же, как они. Как Те…Нээрэ говорил: беззащитные, как искры на ветру. Я не смог сберечь их…
— Кто убил их, Эрэнно? — Девушка задаёт, наконец, давно мучивший её вопрос.
— Те, что
— Кто они были, Эрэнно? — почти кричит Шара.
Лик духа пошёл чёрными угольными трещинами, и на этом фоне злыми звёздами пылают глаза, добела накалившиеся от гнева.
— Не такие, как ты…Не такие, как я… — с рёвом взметнулись вверх острые оранжевые языки, и орчиха отшатнулась. — Наверное, то были Сотворённые. У Крылатого тоже были… Двое. Потом один…
Пламя бессильно опадает.
— …Я устал. Я горячий и мёртвый. Эраэннэр, которого ты зовёшь Крылатым, создал нас из огня. Я знаю, что больше не увижу ни их, ни Его, и тогда мне становится холодно. Я хочу вспыхнуть вновь или погаснуть совсем…
— Бедный… — шепнула орчиха. И тут же внезапно ей в голову пришла мысль. Переложив потухший факел из руки в руку, он дотянулась до пояса и отстегнула кожаную флягу. Она подавила в себе первый порыв: протянуть её Барлогу, вовремя сообразив, что сосуд просто не выдержит прикосновения раскалённых рук.
— Я думаю, что это поможет тебе, — орчиха плеснула из горлышка себе на ладонь и резко встряхнула рукой в направлении собеседника.
Капли прозрачной жидкости вспыхнули голубым огнём, едва коснувшись Ллах' айни. Весёлые язычки озорными звёздочками окутали Эрэнно, и его тёмное лицо вновь засветилось ровным багрово-алым светом. Барлог замер, будто прислушиваясь к своим ощущениям.
— Ещё? — спросила Шара, покачивая флягой.
— Не нужно, — и, чуть помедлив: — Спасибо.
Шара вернула флягу на место, и уселась на каменный пол, скрестив ноги. Потухший и бесполезный факел она положила рядом, приготовившись слушать.
— Что было с Его Сотворёнными, Эрэнно? — девушка чувствовала, что это очень важно.
— Один из них ушёл на Запад, — казалось, что бесплотный голос Духа Огня полон непонимания и бесконечной грусти. — Ушёл к тем, что погубили народ Крылатого… А другой… Он здесь, но он — другой. Что стало с ним, я больше не узнаю' его… Ты пришла из его страны…
— Что?.. — задохнулась Шара.
— Какой он теперь? — погружённый в воспоминания Барлог не обратил ни малейшего внимания на её восклицание. — Расскажи…
— Он… могуч, — начала она. — Он велик и почти всесилен. Всё склоняется перед ним, ибо сила его безмерна…
— Он злобен. Он несчастен. — Долгое протяжное гудение пламени — будто вздох. — Он забыл Крылатого…
Шара пожала плечами, и, на всякий случай, осторожно возразила: