Тропою духов
Шрифт:
— Не надо лжи, — ответил он, кончиками пальцев утирая ее слезы. — Я не могу остаться навсегда, но пока я здесь, ты не будешь одна.
Глава 11
Утром, проснувшись, Мэгги почувствовала, что находится в полном замешательстве. Она едва знала человека, в чьих объятиях позволила себе оказаться ночью. Плакать на его плече! Она не могла поверить, что способна на такое. Ничего подобного с нею не случалось. В конце концов, она решила забыть этот эпизод и после завтрака продолжить работу над романом.
Когда Мэгги появилась на кухне.
Писательский труд был единственной отдушиной, с помощью которой она могла забыть душевные раны, предательство Фрэнка, сознание того, что жизнь промчалась мимо. Друзья, которые у нее были в Лос-Анджелесе, не знали, как себя вести, когда являлись навестить ее после несчастного случая. Одни не находили слов, другие не могли смотреть в глаза и с притворным интересом рассматривали комнату. Она не осуждала их. Это были в основном товарищи по развлечениям: каток, лодки, лыжи, теннис. А так как спорт был теперь не для нее, то их больше ничего не связывало, и не о чем было поговорить друг с другом. После того, как Фрэнк разорвал помолвку, она покинула Лос-Анджелес, не оставив даже адреса. Только редактор знала, где ее найти.
Пожелав Веронике доброго утра, Мэгги принялась за еду, твердо решив не смотреть на Черного Ястреба. Она не желала найти сожаление в его взгляде. Ей не нужна жалость. Мэгги не хотела никакого сочувствия.
Покончив с завтраком, она направилась в кабинет и села у компьютера. Мэгги знала — Ястреб ждет ее на кухне, чтобы продолжить занятия английским, но не могла после этой ночи встретить его взгляд.
Она не слышала шагов, но почувствовала его присутствие, знала, что он стоит в дверях, но не обернулась. Постояв чуть-чуть, Ястреб удалился.
Она набрала несколько строк, но решила, что они никуда не годятся, и убрала написанное, а потом сидела, глядя в пустой голубой экран. Шум снаружи привлек ее внимание, она подъехала к окну. Выглядывая из-за штор, она увидела Черного Ястреба, вскочившего на жеребца, которого безуспешно пытался объездить Бобби. Вот уже три месяца ему это не удавалось.
Конь был хорош — весь черный, с белой звездочкой на лбу.
Стоило Ястребу вскочить ему на спину, животное опустило морду и стало бешено брыкаться.
Мэгги не могла оторвать глаз от этой сцены, поражаясь, как удавалось Черному Ястребу удержаться на коне. Ей приходилось видеть, как время от времени это тщетно пытался сделать Бобби. Черный Ястреб так прямо держался на коне, что, казалось, слился с ним воедино.
Мэгги подумала, что никогда не видела ничего более впечатляющего, чем это зрелище. Черные длинные волосы Ястреба развевались на ветру, широкая грудь блестела от пота, а сильные ноги сжимали бока животного.
Вдруг жеребец вскинул голову и встал на дыбы, взбрыкивая передними ногами. Уши его поднялись торчком.
С диким криком Черный Ястреб опустил кулак на голову коня за ушами. Жеребец бил копытами в землю и снова становился на дыбы.
«Я должна это изобразить» — вздрогнув, решила
Взмыленный конь в гневе пытался сбросить седока. А человек…
Она не могла оторвать от него глаз. Казалось, Ястреб так легко держится на коне. Он улыбался, он был победителем. Грандиозная картина! Великолепный наездник!
Она даже ощутила разочарование, когда схватка закончилась. Жеребец дернулся в последний раз и вдруг затих, тело его ослабело, ноздри трепетали, уши дергались.
Мэгги следила, как Черный Ястреб спешился, а затем подошел к морде коня. Взяв ее в руки, Ястреб нежно дунул в ноздри животного. Их дыхание смешалось. Индеец провел рукой за ушами жеребца, тихо говоря что-то при этом.
Мэгги, словно загипнотизированная, сидела у окна. Тем временем Черный Ястреб обвел коня вокруг кораля, дав ему остыть, а затем минут двадцать расчесывал его гриву, пока она не заблестела, будто черный шелк.
Не желая быть застигнутой у окна, Мэгги отвернулась, как только индеец, перепрыгнув через изгородь кораля, направился к дому.
Сидя за компьютером, она прислушивалась к шуму воды, льющейся из душа. Черный Ястреб охотно перенял эту привычку бледнолицых. Щеки Мэгги вспыхнули, стоило ей представить, как потоки воды струятся по его великолепному телу.
Она сразу почувствовала, что он вошел в комнату, но не обернулась.
— Мы будем заниматься сегодня? — спросил он. — Мне еще так много нужно усвоить. Ну что за волшебство в его голосе! Мэгги медленно покачала головой. Она с ума сходила по этому пришельцу из прошлого. А между тем, он слишком юн для нее, да и может исчезнуть из ее жизни в любой момент. Неблагоразумно так безотчетно следовать порывам своего сердца.
— Мэг-ги?
Звук собственного имени в этих устах смешал все благие намерения Мэгги. А она-то собиралась избегать его! И вот они уже устроились друг против друга на кухне. Мэгги произносила фразы на языке Лакоты, а он тут же переводил их на английский.
— Хау, — говорила она.
— Привет, — отзывался он.
— Тониктика хи? — спрашивала она.
— Как вы? — переводил он.
— Матаньян юлоу.
— Со мною все в порядке.
Звуки его голоса захватили Мэгги. Ее неудержимо влекла глубина его глаз. Ноздри ее трепетали, вдыхая запах сильного мужского тела. Взгляд ее снова остановился на обнаженной груди индейца, и она тут же решила попросить Веронику купить ему современную одежду. Рубаху, куртку — что-нибудь! Совершенно немыслимо сосредоточиться на наречиях и глаголах при виде этих мускулов, этой бронзовой груди, от которой она не в силах отвести взгляда. Лучше бы ему не ездить в Старгис с Бобби, подумала она. Случись женщинам за рулем встретить его на дороге — аварии не миновать.
Она и не заметила, как вошла Вероника, пока та не тронула ее за плечо.
— Хау, вы тут? — пропела индианка, приподняв удивленно бровь. — Я уж в третий раз спрашиваю, что бы вам приготовить на ленч?
— О, не беспокойся, — отозвалась Мэгги, — что считаешь нужным.
— Так, может быть, сэндвичи?
— Прекрасно.
Мэгги продолжала урок, пока Вероника не приготовила ленч, и старалась не смотреть на Ястреба, когда он ел. А тот с аппетитом поглощал сэндвичи с сыром.
— Вэйст, — одобрил он.