Тропою риска
Шрифт:
«Как у нас в День дерби, - подумал я.
– Точно такая же победа воли над погодой. Горящие глаза и раскрасневшиеся лица под серым небом. Непромокаемые плащи на нарядных платьях, зонтики над цилиндрами». Когда я рисовал болельщиков на скачках в дождь - а мне случалось делать и такое, - они, рассматривая картину, откровенно хохотали. Зрители на ипподроме, конечно, понимали, что плохая погода не может лишить их удовольствия, и они могли бы заиграть на трубе и в бурю… «Тоже интересно, - размышлял я.
– Почему
Тем временем мои друзья вступили в спор относительно первого заезда. Как выяснилось, у Сары в области скачек стаж был не меньше, чем у мужа, и она не соглашалась:
– На той неделе в Рендвике трек был разбит, но и здесь после дождя очень нетвердое покрытие, а Бен Ган любит вырываться вперед…
– Так ведь его обошел только Бойблу, и тот же Бойблу пришел с большим отрывом в Корнфилдском кубке.
– Пусть будет по-твоему, - снизошла Сара, - но для Виноградника все равно слишком мягко.
– Будешь ставить?
– спросил у меня он.
– Яне знаю лошадей.
– Разве это имеет значение?
– Ладно.
– Я посмотрел график заездов.
– Поставлю два доллара на Генератора.
Они подняли головы и оба спросили:
– Почему?
– Если сомневаетесь, то ставьте на одиннадцатый номер. Однажды я почти во всех заездах выиграл на этом номере.
Они стали смеяться надо мной и заявили, что я могу просто подарить свои два доллара букмекеру или сдать в ФУТ.
– Что-что?
– Филиал управления тотализаторами.
Оказалось, здешние букмекеры занимаются только текущими ставками. Они не имеют больших фирм, как в Англии. А все внеипподромные заведения, где принимают ставки, подчиняются ФУТ, который значительную долю прибыли снова вкладывает в скачки. Скачки здесь богатые, ипподромы процветают, ФУТ, по выражению Джика, является национальным грабителем страны.
Мы сделали ставки, уплатили деньги, и Генератор победил один против двадцати пяти.
– Начинающим всегда везет, - объяснила случившееся Сара.
– Он не начинающий, - засмеялся Джик.
– Его из спортшколы выгнали за букмекерство!
Они порвали свои билетики, помудрили над следующим заездом и пошли платить. А я поставил четыре доллара на первый номер.
– Почему?
– Двойная ставка на половину числа одиннадцать.
– О Боже!
– возмутилась Сара.
– Умник!
Из черных туч полил дождь, и менее стойкие болельщики начали искать укрытия.
– Пойдемте, - сказал я, - поищем сухое местечко.
– Вы идите, - сказала Сара, - а я не могу.
– Почему?
– Потому что те места для мужчин.
Я засмеялся. Я думал, что она шутит, но выяснилось, что тут не до шуток. Ничего смешного. Около двух третей лучших мест
– А как же быть с женами и подругами?
– спросил я, все еще не веря.
– Они могут пойти на крышу.
Сара, коренная австралийка, не видела здесь ничего странного. Для меня же и, несомненно, для Джика такая традиция была нелепой. Однако он невозмутимо сказал:
– На многих крупных ипподромах мужчины - распорядители скачек расставляют для себя кожаные кресла на застекленных трибунах и устраивают бары с толстыми коврами, где они могут есть и пить как короли, а их жены тем временем едят в кафетериях и сидят на твердых скамьях на открытых трибунах вместе с остальной толпой. И никто не протестует. Кстати, все антропологические группы считают вполне нормальными собственные самые дикие племенные обычаи.
– Я думал, ты любишь все австралийское.
– Нигде не бывает настоящей идиллии, - тяжело вздохнул он.
– А я уже промокла, - пожаловалась Сара.
Мы поднялись на крышу, где на одного мужчину приходилось по две женщины. Здесь было ветрено и сыро. Стояли жесткие скамейки.
– Не переживай.
– Сару забавляло, что я поражен таким отношением к женщинам.
– Я уже давно привыкла.
– Мне казалось, что Австралия гордится тем, что обеспечила всем одинаковые права.
– Кроме женской половины, - сказал Джик.
С высоты неприступной крепости мы чудесно видели весь ипподром. Сара и Джик криками подбадривали своих избранников, но номер первый финишировал с отрывом на два корпуса при восьми против одного.
– Возмутительно, - заявила Сара, разрывая новую серию билетов.
– А какой номер ты выберешь на третий заезд?
– Прости, но меня здесь не будет. Я должен встретиться с одним человеком, который знает Дональда и Регину.
Она достойно приняла удар, но ее непринужденность исчезла.
– Снова… расследование?
– Я должен.
– Конечно.
– Она сглотнула и через силу добавила: - Ну… счастливо!
– Ты все-таки замечательная девчонка!
Она не надеялась, что я так действительно думаю, и заподозрила иронию. Но ей все равно было приятно. Я спустился, теша себя воспоминаниями о ее растерянном лице.
С одной стороны площадка для членов клуба была ограничена трибунами, а с другой - проходом для лошадей от загородки, где их седлают, чтобы вывести на смотровой круг. Короткая сторона площадки примыкала к самому смотровому кругу. Так вот, с Хадсоном Тейлором я должен был встретиться в том углу площадки, где лошади выходили на смотровой круг.
Дождь почти утих, так что я мог не беспокоиться за свой костюм. Я добрался до условленного места и ждал, любуясь цветником-газоном.
– Чарльз Тодд?