Тропы Раздора. Восстание

Воронцов Илья

– Достаньте её! Не убивать – нужна живой! – выкрикнул Тарк ближайшим легионерам. Те стукнули кулаками по нагрудникам, квадратные фигуры бросились исполнять приказ.

В общей свалке Тарк упустил из виду лидера повстанцев. Агент повернулся – и застыл, оцепенел. Черты лица заострились, на скулах заиграли желваки. Сощурились, стали похожи на щёлки глаза. Помимо ярости, в них блеснуло разочарование.

– Как видите, мы готовы отдать жизнь за идеалы, – голос Динната звучит словно откуда-то издалека.

Лодка, в которой, помимо Динната и Фригета, осталась

лишь пара гребцов, уже отчалила. К краю пирса подбежала пара арбалетчиков. Легионеры вскинули оружие, раздался щелчок… и болты вспыхнули, рассыпались пеплом прямо в полёте.

– Ты и не собирался держать слово, – прорычал Тарк.

– Как и вы, – Диннат стальным захватом держит дёргающегося отца Иды. – Что ж, Эллиата и бойцы, – он обвёл взглядом пристань, – отдали жизни не напрасно.

Губы эльфа разошлись в странно мягкой улыбке. Последовавшие за этим слова заставили Тарка побледнеть.

– Попрощайся с дочерью, Фригет.

Комендант закричал:

– Ида!..

Изогнутый нож скользнул по горлу Фригета. Мужчина пошатнулся, из рассечённой шеи широкой струёй брызнула кровь.

Диннат пинком сбросил коменданта в воду.

Картина прочно врезалась в память Тарка. Лодка – крошечное судёнышко – медленно уходит в туман, рассветные лучи играют бликами на доспехах эльфа. Диннат – на лице застыла издевательская ухмылка, с клинка в опущенной руке медленно, по капле стекает кровь. Перед ним покачивается на волнах тело. Вопль «Отец!». Жилистые руки неведомо как оказавшегося рядом Гжодраса – превозмогая собственную боль, имперец крепко держит впавшую в отчаяние девушку. Ида колотит его в бессильном гневе. Заходится в рыданиях, когда гнев иссякает. Горькие слёзы текут по искажённому страданием лицу, тонкое тело бьётся в плаче…

Тарк и Гжодрас взяли обессилевшую девушку под руки, увели прочь от ужасной сцены. Рядом возник Вальпаций, тревога тенью легла на и без того мрачное лицо при виде Иды и раненого имперца.

– Вальпаций, отведи её в покои. Мне надо позаботиться о Гжодрасе.

Тарк услышал слабый, тоненький голос:

– Останься. Прошу…

Агент встретил умоляющий взор Иды. Душу защемило.

– Да, – мягко сказал Тарк. – Да.

Он вновь повернулся к трибуну:

– Вальпаций, займись Гжодрасом. Надо перевязать раны.

Мужчина кивнул. Гжодраса увели к бегущей навстречу команде санитаров-капсариев.

Агент поднял Иду на руки. Девушка, как котёнок, уткнулась головой в измазанную кровью и грязью куртку Тарка. Раздались глухие стоны. Иду бьёт мелкая дрожь. Агент прижался губами к макушке наместницы в попытке хоть как-то успокоить.

– Тарк… Тарк… – тонкие руки до боли стиснули шею, девушку душат рыдания.

– Плачь, Ида. Плачь.

Агент идёт прочь. Каждый шаг тяжёлым ударом отдаётся в смертельно усталом теле. Короткий проблеск солнца сменился привычной серостью, небо вновь затянули свинцовые тучи, но их мрачность не сравнить с хмурым лицом Тарка. Вновь хлынул дождь, вода потоками стекает по чёрным волосам агента, капли бьют по чёрным одеждам.

На руках тихонько плачет Ида. Агент не в силах опустить голову, взглянуть на пучки разбросанных по руке мокрых светло-русых волос. Он просто печатает шаг, идёт прочь от проклятого места. Мысли расступились, дали пространство единственному всепоглощающему стремлению – идти.

– Ты заплатишь, Диннат, – произнёс Тарк едва слышно, словно самому себе.

В пятидесяти ярдах покачивается на заалевших волнах грузное тело. Переломный момент, точка перехода. Война не будет прежней. Не для Иды.

И не для Тарка.

9

– К тебе посланник, – в дверном проёме показалась голова Гжодраса.

Тарк скуклился в кресле с лицом мрачнее тучи. В руке – кубок с креплёным вином из запасов Иды, рядом на полу – пара бутылок, одна, уже пустая, опрокинута.

Взгляд имперца скользнул по фигуре Тарка.

– Под парой дней отдыха подразумевалось вовсе не это, – Гжодрас и не пытается скрыть неодобрение.

Агент поднял голову. Красные, подчёркнутые синяками воспалённые глаза с тупым выражением уставились на имперца.

– Да ну?

Тарк отправил в рот очередную порцию вина.

– Как Ида? – спросил агент.

Имперец помрачнел.

– Закрылась в покоях и не желает никого видеть. Ей нужно время. Странно, что она и тебя выпроводила – поначалу ты не отходил от Иды ни на шаг.

– Я – не лучшая компания, – вздохнул агент. – К тому же в таком состоянии неизбежно возникает момент, когда хочешь одиночества.

Гжодрас зашёл в комнату, аккуратно затворил дверь. Он выглядит не лучшим образом – сказывается рана от клинка Эллиаты.

– Интересно ты проводишь досуг.

– Отдыхаю так, как считаю нужным, – речь Тарка слегка невнятна, но подтекст «отвали!» очевиден.

Имперец подтекст проигнорировал.

– Ладно, утопай в алкоголе – твоё право. Но придётся сделать перерыв – посланник прибыл от Йорика.

Тарк встрепенулся. Консул?

– Проклятье, – агент неловко – мешает головная боль – поднялся с кресла. Ударом сапог Тарк с позвякиванием закатил бутылки под кровать. Тарк бросился к маленькому зеркальцу у стены. Увиденное не понравилось – волосы спутаны, щетина отросла сверх обычного и уже переходит в бороду, лицо напоминает картофелину. Агент торопливо расчесал спутанные волосы.

Наконец приготовления закончены. Тарк кивнул – впускай, мол, гостя.

– Гжодрас, не уходи, – произнёс он слегка виноватым голосом. – Послушаем, что скажет посланник Йорика.

– И не собирался, – имперец чуть улыбнулся уголками глаз.

Гжодрас распахнул дверь.

– Входите.

На пороге возник чернокожий мужчина. При виде посланника Тарк просиял.

– Гаапана!

– Да, дружище, это я, – капитан обворожительно улыбнулся, на смуглом лице сверкнули молочно-белые зубы.

– Выпьешь? – агент потянулся за кубком.

Ульшакец жестом остановил его.

– Разве что чаю.

После секундной паузы Гаапана добавил:

– Скверно выглядишь, Тарк.