Тропы зазеркалья
Шрифт:
— Честно, я уже думал об этом. Решено, делаем паспорта и айда на солнышко, дней на семь. Куда хочешь? — паркуясь возле дома Ольги, поинтересовался он.
— Мальдивы хочу, но за себя я сама заплачу. И отель на сайте бронирования поищу. Семь дней есть, спать, пить, плавать и ни хрена не делать, это мечта.
— Вот и договорились. Отпуск тебе генерал даст?
— Не проблема, у меня не отгулянный с конца лета. Было сказано, когда захочешь, тогда и уйдешь.
— Вот и договорились. Как праздники закончатся, подаю на паспорт.
Ольга подмигнула и выбралась из машины.
— Не нужно ждать, фотки сделай на флешку и через Госуслуги, потом
— Ну, тогда займусь сегодня, завтра прогуляюсь в зазеркалье.
— А возьми меня с собой, страсть как интересно посмотреть, куда ты ходишь. Кроме того, ты обещал.
— Обещал — выполню, но только показать, к местным я без тебя пойду, — затаскивая сумки в лифт, оговорил условия Вяземский.
Ольга мелко закивала, подтверждая, что ее устраивают условия.
Радим закинул вещи в квартиру и уже собирался уйти, но руки подполковника Бушуевой не позволили.
— Мы идем в душ, — требовательно заявила она.
— Слушаюсь, — улыбнулся Радим и принялся раздеваться.
В итоге, домой он попал только поздно вечером. Удались праздники.
Ольга приехала к нему к десяти утра, как и было сказано. Оделась просто — джинсы, высокие ботинки, свитер осенний и куртка.
— Держи, — протянул Радим ей кукри с рунами на пробитие, который сделал еще до отъезда в Москву.
— Зачем? — вешая тяжелый нож на пояс, поинтересовалась она.
— Потому что на той стороне может быть, что угодно, — расплывчато пояснил Вяземский. — В общем, инструктаж такой. От меня ни на шаг, команды выполнять четко и по уставу. Скажу стоять — стоишь, упасть — упала, никаких вопросов. Скажу руби — достаешь тесак и защищаешь свою жизнь. Там не парк, куда по воскресеньям можно заглянуть, там мир, в котором чаще всего действует закон сильного, в свой последний выход я убил четверых зеркальных двойников и пятого стреножил для допроса. А мои спутники из потеряшек, в гости к которым мы направляемся, прикончили еще пятерых. Но не волнуйся, я покажу тебе исключительно общину, ну и по их территории пройдемся. Так что, это просто на всякий случай. Ах да, междумирье для тебя смертельно опасно, очень не хочу, чтобы ты на меня с тесаком бросилась или в туман рванула, а блокировку ты на себя поставить не сможешь, так что придется тебя усыпить и привести в чувство только на той стороне. Не волнуйся, донесу в лучшем виде. Готова?
Ольга решительно кивнула, правда, лицо у нее было бледным, видимо, струхнула госпожа подполковник. Ну да ничего, все будет нормально.
Дальний взгляд, чтобы удостовериться, что в служебном помещении никого, руна пути, и усыпить Бушуеву.
Подняв Ольгу на руки, Радим перешагнул границу и оказался на серебристой тропе. Тут же последовала ментальная атака. Надо сказать, довольно сильная. Первым ощущением было подозрение, что она изменяет Радиму. Черт его знает, что с ней генерал проделывает, когда она к нему на доклад ходит. Вяземский даже зубами заскрипел от этой мысли, захотелось бросить свою ношу на камень и сжать руки на горле, пока жизнь не покинет тело. Но справился, опустил медленно, после чего создал руну ментальной защиты. Сразу отпустило. Да, в голове слегка шумели чужие голоса, но это было уже вполне привычно. После блокировки шепот превращался в тихий неразборчивый гул. Подхватив Ольгу, Радим спокойно прошел эти сорок два шага, и вышел в маленькой комнатке, в которую пара недель назад привел Раису Пичугину. Интересно, жива ли, здесь осталась или ушла искать свое место?
Уложив Бушуеву на диван, он привел ее в чувство.
— Классное снотворное, — выдала она, окончательно придя в себя, — и наверняка никакого привыкания?
— Абсолютно, — заверил ее Радим. — Один минус, разбудить могу только я, или пока восемь часов не истекут. Кстати, забыл сказать, я подал заявку на загранник. А теперь вставай и пошли, только сразу предупреждаю, это анклав потеряшек, жизнь тут у людей трудная, так что, постарайся в обморок не грохнутся, они напоминают бомжей на улицах Филадельфии.
— Жуть какая, — отозвалась Бушуева, — видела я оттуда ролики.
Радим вышел в коридор и направился к офису Старпома, но там было пусто, вообще на втором этаже никого не было, и это начало Вяземского напрягать. Он вытащил из кобуры свой кукри. Ольга, как ни странно, последовала его примеру.
Крики, звон стали, стоны раненых и хрипы умирающих — все то, что писатели про разное средневековье называют звуком битвы, он услышал, когда начали спускаться по лестнице.
— Оставайся здесь, — приказал Радим, — вот тут у лифта. Если сюда ворвутся, беги обратно в комнату с зеркалом и забаррикадируйся, мне это пройти не помешает.
— Мне страшно, — сжимая в руках его старый кукри, прислушиваясь к звукам, идущим снизу, заявила Ольга. — Радим, сзади!
Вяземский обернулся и увидел, как из дверей, что вели исключительно на широкую лестницу, хлынули двойники, не меньше десятка, мужчины и женщины, да и редкость, когда получался двойник ребенка или подростка.
— На пол, — заорал Вяземский, переходя в боевой транс и творя руну пламени, придавая ей эффект метровой в высоту волны. Сама по себе руна из средних, но вот именно волна уже вызывает затруднение, и чем она шире, тем больше резерва жрет.
Радим не успел, пара особо шустрых двойников буквально взлетели к нему, размахивая какими-то железками. Один был ранен, кто-то разрубил его рожу, но череп не пострадал, хотя выглядел он жутко, залитый черной кровью, с безумным оскалом и раной, через которую видна белая кость.
Двойники попытались его убить, но Радим в трансе был куда быстрее их. Его учили сражаться, а не просто махать железками. Он припал на колено, кукри перехватил обратным хватом, удар снизу вверх, и тяжелый клинок, острый, как бритва, вспарывает двойника, какого-то неопрятного бородатого мужика, от брюха до шеи. Молодой парнишка с рассеченным лицом умер на долю секунду позже, возвратным движением Радим развалил ему грудь, с легкостью сокрушив кости и разрубив сердце. Тела еще оседали на белые, вернее серые, ступени плохо освещенной лестницы, а вперед уже устремилась законченная волна огня. Она смела тех, что шли следом, ударилась в стеклянные двери и стены и опала, оставив после себя десяток обугленных трупов, и тошнотворный запах сгоревшего мяса.
— Ольга, возвращайся назад, — приказал он, — запрись в той комнате, откуда мы пришли. Бушуева вскочила и, повинуясь приказу, бросилась вверх по лестнице, на ее лице, Вяземский заметил испуг, ее шокировало то, что ей довелось увидеть. Похоже, его ждал тяжелый разговор.
Радим же рванул вниз, одновременно вытягивая из кармана пакет с солью. Он шел прямо по останкам двойников. Один зашевелился и попытался головешкой, которая еще несколько секунд назад была его рукой, ухватить скрюченными почерневшими пальцами за ботинок, но Дикий просто пробил с ноги в голову, пыром, как в детстве по футбольному мячу. Раздался хруст, не выдержал позвоночник, и культяпка безжизненно упала на пол.