Троя. Падение царей
Шрифт:
– Не открывайте ворот! Ради всех богов, не открывайте ворот!
Но массивные дубовые ворота уже со стоном открылись, и в одно мгновение всадники ворвались в щель. Их было больше пятидесяти, облаченных в доспехи троянских конников и вооруженных копьями. Копыта их лошадей подняли шторм пыли, когда всадники замедлили ход и встали кругом под аркой ворот. За ними стража снова начала закрывать створки. Люди с трудом задвигали тяжелый брус на место, как вдруг один из них упал с копьем в животе.
Каллиадес вытащил меч и побежал к
– Убейте их! Они враги!
Он вонзил клинок в бок всадника, за нагрудным доспехом.
Потом Каллиадес увидел, как меч второго всадника устремился к его голове, нырнул под лошадиное брюхо и вынырнул, чтобы пронзить человека с другой стороны. Когда всадник упал, Каллиадес схватил его щит.
Мельком он увидел рядом с собой Банокла. Его друг врезался во вражеских конников, полосуя и убивая. Каллиадес крикнул ему:
– Защищай ворота!
Но оба они были отрезаны от ворот напором конников и лошадей.
Каллиадес выпотрошил вражеского воина и отбил удар другого, левой рукой ударив щитом врага в лицо. Он снова с отчаянием посмотрел на ворота. Вражеские воины в украденных доспехах троянских конников взялись за брус и пытались его поднять. Каллиадес рубил и колол, толкал и пихал, пробиваясь к ним. Он вышиб своим щитом мозги врагу и бросился всем телом на брус.
Поняв, что рядом с ним молодой Борос, он завопил:
– Помоги мне, воин!
Борос ухмыльнулся, а потом ударил его в челюсть. Каллиадес отшатнулся, и Борос пнул его в лицо, так что тот упал, ошеломленный, почти потеряв сознание. Яркие пятна света вертелись перед глазами Каллиадеса, пока он лежал, в ужасе глядя, как вражеские всадники схватили дубовый брус и подняли его из скоб.
Огромные ворота начали отворяться – медленно, потом быстрей, когда на них налегли изнутри.
И в ворота хлынули враги.
Каллиадес, которого прикрывала открывшаяся створка, попытался встать, тряся головой, чтобы прийти в себя. Потом понял, что желтоволосый воин стоит, глядя на него сверху вниз. Когда Каллиадес попробовал подняться, молодой человек прижал кончик меча к его горлу, удержав на земле.
– Борос! – прошептал Каллиадес.
– Борос давно погиб, в битве за Скамандер, – торжествующе ответил воин. – А я Лейтос, первенец Электриона, верный слуга царя Агамемнона, и я здесь для того, чтобы отомстить за своего отца и поставить гордых троянцев на колени.
Он наклонился, прижав меч к горлу Каллиадеса. Потекла кровь, и Каллиадес не мог больше выдавить из себя ни слова.
– Было так легко занять место этого идиота, когда вся его компания была уничтожена, а командир его отряда даже не потрудился узнать имена своих воинов. И поразвлекся же я, дурача великого Каллиадеса, мыслителя, составителя планов, предателя Микен. Умри же, предатель!
Лицо его ожесточилось, он напрягся, готовясь вонзить меч в шею Каллиадеса. В последний миг Каллиадес увидел, как за спиной мальчишки шагнул вперед Банокл
Банокл протянул руку и поднял Каллиадеса на ноги.
– Он слишком много болтал, – заметил Банокл. – Это всегда ошибка. Ты в порядке?
Каллиадес кивнул и сглотнул кровь, все еще не в силах говорить.
– Тогда пошли, – мрачно сказал Банокл. – У нас есть город, за который надо погибнуть.
Глава 29
Последняя баррикада
Вражеские воины наступали им на пятки, когда Каллиадес и Банокл бежали вверх по каменным ступеням к западу от Скейских ворот. На вершине стены Банокл кивнул товарищу, повернулся и побежал к следующим ступеням, чтобы сойти по ним вниз и обогнуть новое препятствие с тыла. Каллиадес останется здесь и позаботится о безопасности стены.
Тяжеловооруженный микенский воин появился рядом с Каллиадесом на верхних ступенях. Два троянских воина нетерпеливо ждали возможности сразиться с врагом. Один из них рубанул по правой руке противника, второй пронзил его горло. Тот упал, кровь хлестала из его шеи. Микенец со стуком покатился вниз по ступеням, сбив с ног тех, кто поднимались следом.
Каллиадес улыбнулся двум защитникам стены.
– Не торопитесь, – посоветовал он. – Там их еще сколько угодно.
Посмотрев вниз со стены, он оглядел боевую площадку у ворот.
Троянские полководцы давно продумали этот день. Если войска Агамемнона захватят улицы Трои, единственным убежищем защитников города будет царский дворец. Поскольку самой большой надеждой Трои было удержать врага у ворот как можно дольше, воины трудились все лето, разрушая дома в верхнем городе, разнося их камень за камнем. Камнями этими перегородили улицы и переулки, ведущие от Скейских ворот, соорудив стену в два человеческих роста.
Вокруг открытого участка земли под аркой ворот были выкопаны огненные рвы и набиты всем, что будет гореть: кустами, ветками, сучьями высохших деревьев, дровами, оставшимися от погребального костра Гектора. Наполненные последним в городе маслом амфоры стояли наготове вокруг боевой площадки.
Когда жаждущие крови захватчики стали врываться в ворота, они очутились на пространстве меньше сорока шагов в ширину, а вокруг них высились стены каменных зданий. Для них оставалось только четыре пути – вверх по ступеням на укрепления по обеим сторонам ворот, вверх по ступеням внутри Великой Башни Илиона или прямо вперед.
А прямо перед ними оставался свободным единственный путь – вымощенная камнем улица, ведущая в верхний город, ко дворцу Приама. Полит приказал, чтобы начало этой улицы с двух сторон огородили баррикадами, оставив узкий проход посередине, по которому днем обычно и двигались люди. Именно туда и стягивались теперь защитники со всех концов города.