Троянский конь
Шрифт:
— Дельно. Скажи Пане с Бориком, пусть пока охранника пасут. — Дима повернулся к окну. — Если дача нарисуется, пускай заберут секретарш и перевезут их пока в безопасное место. Ко мне домой, например.
— В Москву? Там же Степка.
— Пусть в коттедж отвезут и присмотрят за ними плотно. И вот еще что… Дай команду пацанам, пусть выберут самые центровые трассы, выделят на каждой по пять-шесть коттеджных поселков покруче, объедут все и побеседуют с охраной. Только чтобы культурно. Шекспировскую историю пусть расскажут. Ромео и Джульетта, родители
— А почему ты уверен, что поселок обязательно крутой? Он что, не мог крутую дачу где-нибудь на стороне найти? — спросил Вадим.
— Да Козельцев вообще не знает никаких других. Люди, подобные ему, бывают только в очень крутых местах. Им по рангу положено. В правительственный поселок он девиц этих, понятное дело, не повезет, но место выберет приличное. И обязательно с охраной.
— Пожалуй, ты прав, — ответил Вадим, сворачивая с Манежной на Тверскую. — Хорошо. Не волнуйся, пацаны все сделают.
— Я и не волнуюсь, Вадим, — ответил Дима. — Я думаю. Эх, сдается мне, добром это все не кончится.
Катя проснулась от длинного звонка в дверь.
— Ма-ам! — донеслось из ванной. — Звонят!
— Я слышу.
Катя сбросила ноги с кровати. Чувствовала она себя разбитой. Сон снился какой-то дурной. Не помнила Катя, что в нем было, но осадок остался черный, бездонный, тоскливый, как стылая ночная река. Плохо, когда не помнишь снов. Разобраться можно во всем, даже в собственных кошмарах, но поди разберись в том, чего не помнишь.
Снова звонок. Длинный и настойчивый.
— Иду.
Катя сунула ноги в тапочки, запахнула халат. Пошла в прихожую. Посмотрела в глазок. На пороге стояли двое абсолютно незнакомых мужчин. Один молодой, лет двадцати пяти, второй плотный, лысоватый, в возрасте. Солидный такой дядечка. Оба в костюмах, при галстуках.
— Кто там? — спросила Катя.
— Простите, Екатерина Михайловна Светлая здесь живет?
Катя накинула цепочку, открыла дверь.
— Здесь. Что вам нужно?
— Здравствуйте, Екатерина Михайловна, — расплылся лысоватый. — Мы так рады, что застали вас дома.
— Кто вы? Что вам нужно?
— Настя, наверное, вам рассказывала. Мы снимаем кино и вчера были в школе, отбирали детей для съемки.
— Так, документы у вас есть какие-нибудь?
— Разумеется. — Лысоватый протянул паспорт, договор с продюсерским центром. — Я — директор кинокартины. Зовут меня Северьян Януарьевич. Вообще-то я числюсь постоянным сотрудником на «Мосфильме», вот мое удостоверение, — он добавил к бумагам удостоверение, — но, поскольку сейчас с финансированием трудно, мы сотрудничаем с независимыми продюсерскими центрами. Данный фильм как раз финансируется таким центром. Я уполномочен заключать договора. Настина кандидатура
Катя посмотрела на молодого.
— А вы тоже директор?
— Нет, я — режиссер, — ответил тот. — Вот мое удостоверение. — Он так же предъявил документы.
Катя скинула цепочку.
— Заходите. Устраивайтесь. — Она подошла к телефону, набрала номер. — Дежурный? Светлая. Здравия, здравия. Слушай, проверь-ка по «центральной» — Северьян Януарьевич… Нет, Я-ну-арь-е-вич… Да. Гу-ци-ев. Гу, да. И Михаил Альбертович Базаров. Давай, я жду. Да, дома пока. Сразу перезвони.
Директор и режиссер переглянулись.
Настена выглянула из ванной, ойкнула, метнулась в спальню. Появилась через минуту, остановилась посреди комнаты.
— Ма, это из кино. Я тебе говорила.
— Да, мы… из кино, — улыбнулся чуть натянуто Северьян Януарьевич. — Давайте я пока договор достану. Вы прочтете, чтобы время зря не терять.
Катя пожала плечом. Лысоватый полез в папочку, достал бланк, положил на стол.
— Ма, а… — Настя замялась, — …товарища по телевизору показывали.
— Какого? — не поняла Катя.
— Вот этого, — Настя указала на Мишу. — Они в прошлом году какое-то кино сняли. Там на мечах еще дерутся. И все стихами разговаривают. Кусок даже показывали.
— «Гамлета», — подсказал Миша. — Да, было такое дело.
Катя смутилась.
— Простите, — пробормотала она.
— Ничего, ничего, — улыбнулся Северьян Януарьевич. — Мы понимаем.
— Извините, я на минуту. — Катя упорхнула в ванную, на скорую руку привела себя в порядок. Вернулась в спальню, натянула джинсы, рубашку, вышла во вторую комнату. Настена по-прежнему разглядывала гостей. — Настя, — напомнила Катя дочери, — ты опаздываешь.
— Да ладно, ма. Все равно вы в школу поедете.
— Нет, не ладно. На урок опоздаешь.
— Подумаешь.
— В школу шагом марш, — жестко скомандовала Катя.
Настена обиженно фыркнула, повернулась и пулей вылетела из комнаты.
— Я так не могу, — посетовал Северьян Януарьевич. — Мои внуки на мне верхом ездят и веревки из меня вьют. Видели эту рекламу «Милки вэя»? Ну, где дети папу соломой кормят? Так вот это про меня. Как с натуры снимали.
Катя улыбнулась.
— Я могу узнать, про что ваш фильм?
— Это… криминальная драма.
— Боевик? — Уголки губ у Кати дрогнули.
— Нет, в фильме почти не стреляют. Там интрига на другом строится.
— А…
— Роль Насти? — взял слово лысоватый. — Она — дочь главного героя. И спасает папе жизнь. Кстати, его играет Максим Абалов.
— Серьезно?
Новость произвела на Катю впечатление. Если уж такой известный актер, как Абалов, согласился сниматься в картине, значит, она чего-то стоила. Артисты подобного ранга могут позволить себе выбирать роли.