Троянский конь

Сербин Иван Владимирович

— Настена будет в восторге, — призналась Катя. — Она Абалова обожает.

— Видите, как хорошо! — Казалось, Северьян Януарьевич искренне обрадовался за Настену. — Тогда давайте сделаем так. Вы сейчас внимательно прочтете договор, я разъясню пункты, по которым возникнут вопросы, вы подпишете бумаги, и мы отправимся в школу. Наш продюсер должен туда подъехать.

— Хорошо. — Катя едва успела взять договор в руки, как затрезвонил телефон. — Простите. — Она сняла трубку. — Алло. Да, я. Да, я уже знаю. — Дежурный рапортовал по сведениям, полученным через «центральную». —

Да, спасибо. — Она внимательно прочла договор. — Скажите, пункт по поводу сопровождения…

— А-а, да. Это означает, что вы должны сопровождать дочь, когда группа выезжает на съемки «на натуре». Понимаете, обычно данный пункт в договор не включается, но поскольку Настя несовершеннолетняя…

— Но я не могу. У меня работа.

— Не волнуйтесь, — заверил ее Северьян Януарьевич, — выездов предусмотрено всего два. Первый примерно через две недели, второй месяца через полтора. На два-три дня каждый. Думаю, ваше начальство не станет возражать. Но, если что, я лично пойду к вашему начальству. Мне приходилось такие чины уламывать… Помню, году в девяносто втором мы снимали один фильм, так там нужно было в ракетной части… Впрочем, ладно, — махнул он пухлой рукой, улыбнулся обаятельно. — Это неважно. Просто поверьте, с вашим начальником я как-нибудь справлюсь.

— Хорошо.

Катя заполнила графы для паспортных данных, поставила подпись под договором. Северьян Януарьевич перечитал бумаги, один экземпляр договора спрятал в папочку, второй протянул Кате.

— Храните его как зеницу ока.

— Ладно. — Катя улыбнулась.

Она вдруг почувствовала себя почти счастливой. Жизненный круг разомкнулся. В заборе обнаружилась калитка, за которой виднелась странная дорога из желтого кирпича. Сквозь калитку в ее будничный мир ворвался свежий ветер и яркий свет. Этот свет сделал день не просто радостным, а превосходным.

— Ну что же, мы можем ехать. — Северьян Януарьевич поднялся.

— Да, поехали.

Они вышли в прихожую, и Катя пожалела, что не зашла вчера в обувной, не потратилась на туфли. Денег бы, конечно, совсем не осталось, но выкрутились бы как-нибудь. А теперь пришлось вновь надевать кроссовки. Как-то неловко шагать по дороге из желтого кирпича в кроссовках. Ну да бог с ними.

Они спустились вниз, все дружно забрались в директорскую «Волгу».

— Нуте-с, показывайте, куда ехать, Екатерина Михайловна, — заявил громко и весело Северьян Януарьевич. — Миша вчера был, но дорогу, к сожалению, не запомнил.

Школа располагалась буквально в двух кварталах. Пешком быстрее бы дошли, чем по дворам крутились. Когда «Волга» вкатилась на школьный двор, там уже стояла машина. Черный «БМВ». А возле иномарки стоял парень в изящном темно-синем костюме. Впрочем, изящество костюма портила черная коробка видеокассеты, торчащая из бокового кармана.

— Так… — пробормотал Северьян Януарьевич. — Дмитрий Вячеславович уже здесь.

— Это…

Катя почувствовала, что от изумления глаза ее стали неприлично круглыми.

— Это и есть наш продюсер, — объяснил Северьян Януарьевич. — Дмитрий Вячеславович

Мало. Поверьте, это один из самых лучших продюсеров, с которыми мне доводилось работать.

«Волга» остановилась бок о бок с «БМВ». Дима сделал шаг вперед, открыл заднюю дверцу и, улыбнувшись, протянул Кате руку.

— Здравствуйте, Екатерина Михайловна.

— Здравствуйте…

Катя растерялась. Она совершенно не знала, как себя вести. Первым позывом было хлопнуть дверцей и сказать: «Отвезите меня обратно». Мысль эта продержалась меньше секунды. Вовсе не потому, что Дима Кате понравился, нет. Просто сама собой всплыла в голове фамилия Максима Абалова.

Если бы фильм ставил целью обычную вербовку ее в качестве информатора бандитской структуры либо слив грязных денег под прикрытием сотрудника правоохранительных органов, то не имело смысла приглашать актера со столь громкой фамилией. Абалов — это не Тютькин какой-нибудь. Почует неладное, шум может поднять до небес.

С другой стороны, Дима Мало мог оказаться куда более умным человеком и взять по-настоящему хороший сценарий, набрать отличных именитых актеров и делать серьезный фильм, что вовсе не помешало бы ему сливать деньги. Серьезный бизнес — самое лучшее прикрытие.

— Екатерина Михайловна, вас что-то смущает? — вполне спокойно спросил Дима.

— Да. Вы.

— Почему?

— Если бы я знала, что вы — продюсер этого фильма, никогда не подписала бы договор.

— Я так и подумал, — кивнул Дима. — Именно поэтому не поехал к вам домой.

— Вы знали, что Настя — моя дочь?

— Разумеется. То есть, не когда ее выбирали, но вечером, когда сидел у вас в УВД, уже знал. — Дима улыбнулся. — Но, Екатерина Михайловна, я очень люблю кино и никогда не беру в картину людей, если у меня возникает сомнение в их профессиональной пригодности. Можете спросить у Северьяна Януарьевича. И, наоборот, стараюсь заполучить тех актеров, которые, как мне кажется, подходят лучше других.

— И часто вам это удается?

— Если честно, пока я спродюсировал всего один фильм. Но в «Гамлете» снимались именно те люди, которые устраивали меня и режиссера. Миша, я прав?

Миша кивнул утвердительно.

— Боюсь, что в этот раз у вас вышла накладка. К тому же, говоря откровенно, я сомневаюсь, что Настена вам так уж нужна.

Катя смотрела Диме в глаза. Пожалуй, в эту секунду она его ненавидела. Свет в приоткрывшейся на секунду калитке оказался прожектором поезда, а сама калитка — железнодорожным тоннелем.

Дима не смутился и взгляда не отвел.

— Екатерина Михайловна, я вижу, вы неправильно понимаете ситуацию. Давайте прогуляемся, поговорим с глазу на глаз.

— Только недолго. Мне нужно на работу. Там ваши коллеги из структуры Смольного дожидаются.

— Хорошо. — Дима повернулся к Северьяну Януарьевичу. — Дайте, пожалуйста, договор Екатерины Михайловны. — Тот отдал договор. Дима понизил голос до шепота: — Зайдите пока к директору школы, поговорите по поводу поездки… — И тут же, повернувшись к Кате, улыбнулся снова: — Пойдемте.