Тройная зачистка

Самаров Сергей Васильевич

– Есть такой отдел. Вернее, он называется у нас подотдел. Еще в восемьдесят пятом был создан. Занимался сначала только борьбой с угонщиками самолетов, незаконной торговлей оружием и взрывчатыми веществами, морским пиратством и попытками нелегального оборота оружия массового поражения. Чуть позже начал более широко действовать. Против людей, типа Карлоса. А сегодня назревает несколько иная ситуация, и создан наш сектор. Особый сектор, хотя во многом спорный и экспериментальный.

– И чем он занимается?

– А вот об этом я имею право рассказать только человеку, который согласится с нами сотрудничать.

Басаргин посмотрел на полковника

Баранова. Тот любовался коньяком в рюмке и глаз не мог оторвать от игры напитка в лучах солнца, пробивающегося сквозь легкие шторы.

– Я так понимаю, что мне делается конкретное предложение?

Баранов прокашлялся:

– Вот что, Саша... Интерпол запрашивал нас еще четыре месяца назад. Тогда рассматривалось восемнадцать кандидатур. Устроили маленький конкурс. Ты в списке оказался первым... Хотя был там единственным капитаном. Остальные – два майора, два подполковника и полковники. Уж не обижайся на меня – сам виноват, я тут ни при чем. Умываю, как говорится, руки...

– Новая работа будет проходить...

– Нам нужен человек для создания новой службы в России. Хотя работа предвидится, возможно, по всему миру. По крайней мере, по ближайшим к России странам, это несомненно. Ну и, естественно, предстоят частые поездки в нашу штаб-квартиру в Лион [2] .

– Но ведь у нас есть НЦБ [3] ... Разве оно...

– Нет. Оно работает само по себе. НЦБ слишком на виду у всех, чтобы делать то, что делаем мы. Я даже не появляюсь там, когда приезжаю в Москву, чтобы не «засветиться». Впрочем, сотрудники НЦБ знают меня как бывшего комиссара сектора по борьбе с наркотиками. В этой должности я Россию посещал и проводил операции на Урале и на Дальнем Востоке.

2

Штаб-квартира Интерпола находится во Франции в городе Лион.

3

НЦБ – Национальное центральное бюро Интерпола официально учреждено в октябре 1996 года решением правительства РФ, но действовать начало только с декабря 1999 года.

– Я так и не понял, чем будет отличаться новое подразделение от НЦБ.

– Я о том и веду речь, что смогу рассказать это только своему новому сотруднику, – комиссар улыбнулся. – Единственное, могу сообщить, что новая работа будет напрямую связана с вашей нынешней деятельностью. Тот же профиль, только под другим углом зрения...

А капитан просто растерялся. Предложение поступило слишком неожиданно. Он не планировал в своей карьере таких резких перемен и сразу ответить что-то просто не смог.

– А как же наш отдел? – спросил полковника таким тоном, словно надеялся, что Баранов начнет его отговаривать.

– Ты для нас – большая потеря, не скрою, и не боюсь, что зазнаешься. Но дело того стоит.

– Мне надо подумать. Хотя бы несколько дней.

– До вечера, – категорично сказал Станислав Сергеевич. – Вечером я к вам заеду. Сюда. Надеюсь, господин полковник... Простите... Товарищ полковник... ради такого случая и в связи с семейными обстоятельствами освободит вас на сегодня от службы.

– Он освободит, – сказал полковник и сам налил себе вторую рюмку коньяка. На дорожку. После чего встал. – Только протокол по сегодняшнему

делу тебе придется дома подписывать. Я сейчас Лысцова пришлю, составите все, подпиши и будь до вечера свободен. Подумай хорошенько, потому что шаг это рискованный, но не каждому такая возможность предоставляется.

Встал и комиссар.

– Я имею право с женой посоветоваться? – спросил Александр.

– Конечно, – комиссар такому вопросу даже удивился. – Очевидно, это мое упущение – не объяснил... Не только имеете. Это необходимое условие, потому что, в случае согласия, вам вместе с ней предстоит полностью переменить свою жизнь. Полностью и кардинально! Но она должна тоже уметь молчать, потому что жены наших сотрудников автоматически становятся такими же сотрудниками. Так сказать, специфика. Бывает, что становятся и вполне официально... И довольно часто принимают участие в боевых операциях. Это серьезно. Жена должна быть готова к такому повороту событий.

– Молчать она умеет. Ее родители только через три года после нашей свадьбы узнали, что я не в армии служу, а в ФСБ. Для них я был просто офицером.

– Теперь, надеюсь, будете просто полицейским, – улыбнулся Костромин. – Впрочем, в России нет полицейских. Даже налоговую полицию у вас разогнали. Тогда лучше оставаться просто офицером, как и прежде. Итак, мы договорились. Посоветуйтесь... При вашей новой работе, если вы согласитесь – я не буду скрывать! – опасность вы будете делить с женой пополам.

– Я объясню это, – кивнул Басаргин.

– А я ближе к вечеру предварительно позвоню. Может быть, мне и приезжать не надо будет. Я понимаю, что каждый человек вправе сам решать свою судьбу. Не так просто броситься с головой в омут, не зная даже, что тебя там может ждать. И не буду вас обвинять, если откажетесь... Но это все-таки рост и перспектива. Поэтому рекомендую хорошенько подумать.

3

В тугаях кабан хрюкает. Злобно, раздраженно, с подвизгом.

Это вообще страшное, если разобраться, дело – встреча с диким и озлобленным на весь мир кабаном-секачом. Кто ходил местными тугаями, знает, что в Тигровой балке [4] и вокруг нее многочисленные тропы не людьми проложены. Кабаны и олени протоптали корни тугайника, и кустарник отступил вправо и влево. Но отступил он только по земле, на уровне роста животного. Взрослому же человеку по этим тропам ходить неудобно. Приходится пригибаться, потому что поверху ветви отступить не пожелали и смыкаются, переплетаются, норовят в волосы вцепиться и глаз выколоть.

4

Тигровая балка – заповедник в Таджикистане, выходит одним боком к пограничной с Афганистаном реке Пяндж.

Абдулло повел головой, прислушался. Голос кабана удалялся. Если на такой тропе с секачом встретиться – убежать невозможно. В стороны через тугайник не проберешься. Кабану там легче не застрять и догнать человека. А просто бежать очень неудобно – не выпрямишься. А стрелять по животному – дело запороть...

Он перебросил тяжелый автомат со спаренными рожками в левую руку и осторожно двинулся дальше. До поляны, где тугаи кончаются и начинается небольшая, в пару десятков деревьев роща тутовника, осталось еще шагов пятьсот. И к каждому звуку следует прислушиваться.