Тройная зачистка
Шрифт:
– Рано Губайдуло поднялся. Не случилось ли чего?
Назар вышел из машины вместе с Рахимом. Пожали руки милиционеру.
– Что везете?
– Не видишь, что ли? Овечек. Говорят, в воинской части мясо закупают.
– Я слышал. Только им уже со всех сторон столько понавезли – на три дивизии хватит.
– Может, уговорю... – вздыхает Назар. – Может, еще возьмут...
– Им и хранить-то негде...
– Русские мяса много кушают. Это нам надо – лепешку да гроздь винограда. И сыт. А солдатам мясо каждый день положено.
– Справка от ветеринара есть?
– Как без справки... Обязательно
Назар достал из кармана и развернул вчетверо сложенный лист помятой бумаги. Протянул. Милиционер посмотрел равнодушно, не читая, обратил внимание только на подпись и дату. И вздохнул:
– Старая справка-то... В прошлом месяце еще выписана.
– Так я в прошлом месяце еще на базар в Душанбе собирался. Оптовикам хотел сбыть. Да язва выехать не дала. Сейчас вот решил.
– Не примут у тебя овец с этой справкой. Не примут...
Губайдуло вздохнул еще раз.
– Попрошу... Может, уговорю... А ты что так рано поднялся?
– Начальство из области приехало. Бакшиш надо...
Теперь вздохнул Назар. Но достал из кармана сто долларов. Сунул в руку милиционеру.
– Проезжайте.
Они поехали. По шоссе ехать быстрее. И уже не такое большое облако пыли остается за спиной. Через два часа грузовик въехал в поселок и сразу свернул вправо, на грунтовую дорогу. Не доезжая задних ворот военного городка, стоял около бетонного забора груженый «ЗИЛ». Рахим не стал объезжать его, а встал рядом, загородив дорогу тому, кто соберется проехать здесь же. Но дорога эта и так используется редко, а в такие ранние часы не используется совсем.
В «ЗИЛе» открылись сразу обе дверцы. Вышли водитель-прапорщик и майор.
Поздоровались за руку.
– Товарищ майор Пряхин всегда был хорошим человеком, – шутливо сказал Назар. – Он обязательно купит моих овечек.
Овцы в кузове жалобно блеяли. Им дорожной пыли досталось больше, чем людям.
– У меня от одного только запаха баранины изжога начинается, – усмехнулся Пряхин. – Мне бы лучше свинины попостнее, а сало я прапорщику Собченко отдам. Он любитель...
У Назара от таких слов дрожь омерзения по телу пробежала. Он не понимал, как вообще можно есть свинину и при этом считать себя человеком.
Рахим деловито достал домкрат и стал прилаживать его под кузов.
Еще через десять минут вся партия героина перекочевала под сиденья и за спинку в кабине. Там тайник старый и проверенный. Майор тем временем отсчитывал сто стодолларовых купюр.
– Когда будет следующая партия?
– Пограничники, подлецы, все перекрыли. И не знаю даже, – пожал Назар плечами. – Сообщат... Обещают на следующий месяц. Я заказал сразу сто килограммов. Если ты целиком взять не сможешь, я отдам другому. У меня спрашивали... Как, осилишь?
– Я поднатужусь...
– Это как?
– Просто. Поищу деньги.
– Поднатужься.
– А ты сразу мне сообщи. Сигнал тот же.
– Конечно.
– Смотри только, чтобы все нормально было. В прошлом месяце я три раза тебя ждал.
– Да разве ж я виноват. Я же говорю – пограничники...
Назар убрал деньги в карман.
– Сегодня отправляете?
– Вечером поеду, в ночь. Не все еще для самолета загрузили... Да ночью и патрулей на дорогах меньше.
– Патрули тоже денежку любят...
ГЛАВА 3
1
Уже пожали друг другу руки, но за порог Лысцов еще не ступил. Не торопится уходить.
– Держи меня в курсе дела, – попросил Басаргин.
– Обязательно. Каждую новость буду сообщать. Вдруг да выплывет у тебя ассоциация... И ухватим след заказчика. Я плотно связями этого Даутова займусь. В какой, кстати, редакции твой сосед работает?
– Понятия не имею. Не спросил. Растерялся.
– Ладно. И сам подумай. Не может быть, чтобы ты совсем концов не видел. Есть что-то обязательно, есть... В отместку убивают в двух случаях из ста. В девяноста восьми случаях – принимают превентивные меры. При таком процентном соотношении это реально принимать за рабочую версию. Если версия возникнет, все претензии прокурора отметутся сами собой, и никто к тебе не прицепится. Думай... В семь часов, говоришь, сосед-репортер появится... Я приеду. И к тебе забегу, новостями поделюсь. Пока...
Закрыв дверь за Лысцовым, Александр вернулся в большую комнату, допил коньяк и в сомнении покачал головой: процедура ведения нужного протокола и смешила и злила одновременно.
Получается так: ты спасаешься от киллера, стреляешь, защищая свою жизнь, и автоматически сам становишься подозреваемым... Подозреваемым в чем? В преднамеренном убийстве! И здесь уже мотивы никого интересовать не будут. Как следак сказал?.. Под дурное настроение попался... С женой поругался...
Что может быть несуразнее?!.
С другой стороны, в прокурорском недоверии смысл кроется не просто предполагаемый на всякий случай, а вполне реальный. Сколько известно случаев, когда люди, обладающие оружием на законных основаниях, на поверку оказывались не всегда чистоплотны и готовы были применить его и неоднократно применяли в своих корыстных или иных целях. То, как Басаргин с Лысцовым составляли протокол, тоже есть суть что-то не совсем честное, однако это не приносит никому вреда. Но что стоило Александру инсценировать покушение просто из необходимости кого-то убить? Ничего нет проще: застрелил и вложил в руку пистолет. Свои отпечатки пальцев с него, естественно, предварительно стер. И пистолет при этом, используя служебное положение, не сложно подобрать такой, за которым после баллистической экспертизы обнаружится немало отметин. Тогда и старые дела не грех будет списать на незнакомца в подъезде.
Насколько Александр знал ситуацию, немало сотрудников МВД и даже ФСБ имели за спиной такие грехи, что против них давно пора возбуждать уголовное дело, и не одно...
Но свой же следак, другой Лысцов или даже этот самый, умело составит протокол.
И дела нет...
Басаргин осторожно открыл дверь в маленькую комнату. Александра слушала все ту же музыку – в мощь и многоголосие оркестра пронзительно врывалась, будоража душу, скрипка и трепетала, до боли щекотала нервы. Одновременно жена делала какие-то наброски угольным карандашом на листе бумаги. Александр постоял минуту, взявшись рукой за косяк и наблюдая за ее работой, потом шагнул вперед. Из-за громкой музыки она не услышала его шагов.