Трудиться. Учиться. Влюбиться?..

Бирюкова Инна Андреевна

Я зарычала.

— Скажи — когда, и я отстану!

— Завтра все! Завтра! Будь человеком, уйди!

— Ты чудо! — сообщила мне сумасшедшая пифия. — Кстати, я почти все вещи отстирала, представляешь? Полдня проторчала в прачечной, но это того стоило! Осталось только кое-где подштопать. Здорово, правда?

— Какая прелесть! Можно я посплю? Ты обещала отстать!

— Все-все, меня нет.

Подруга еще немного покопошилась, залегая в свою кровать, но вскоре действительно угомонилась.

А я вдруг посочувствовала Яну. Он целую практику с нами пережил! И не свихнулся. А потом еще и женился на мне, несчастный. Это ж какие нервы нужно иметь? Стальные, не иначе.

С этими мыслями и уснула.

А ночью мне приснился маг. Я орала на него и

пыталась объяснить, что ужасно скучаю, а его носит леший знает где! И вообще, нельзя родную жену вот так бросать на растерзание бессовестным домовикам! И библиотекарю, который заставил меня сделать уборку! Ответа от нерадивого супруга я так и не дождалась — проснулась. А проснувшись, поняла, что всклокоченная со сна полуголая и очень злая пифия мутузит меня по голове подушкой и требует, чтобы я немедленно заткнулась и перестала оглашать коридоры Академии своими воплями. И что она хочет спать, а не выслушивать мои накопившиеся претензии к мужу. Я устыдилась, попросила перестать меня лупить и заснула окончательно.

На следующий день оживление Лайн не уменьшилось, а, напротив, став вдвое больше, передалось и мне. Так что идея создания Помощника уже не казалась такой уж бредовой. Да и, чего таить, я очень хотела узнать, что испытывает Ян при общении с Серым. Мы, подстегиваемые жаждой действия, ерзая от нетерпения и обсуждая шепотом все нюансы ритуала, кое-как отсидели все лекции. В женском туалете сцепились с обнаглевшими вампиршами. Получили за это от проходящего мимо и заслышавшего грохот и вопли Верховного и довольные (вампирши тоже по шее получили, причем основательно) поскакали к черному входу столовки для отлова подходящего материала. Кота то есть. Котов я обожала с детства и внедряться в другое животное отказывалась наотрез. Тем более где в считаные дни можно добыть мартышку, лисицу или волка, мы не знали. С собаками я не ладила. А коты… Коты — это коты, тут и добавить нечего. Главное, что они повсюду, и поймать их ничего ни стоит. Мои надежды обзавестись достойным Помощником пошли прахом, так как «милые пушистые котофеечки» на деле оказались откормленными сверх меры наглющими харями. Эти самые хари ни в грош не ставили даже ожесточенно закармливающую их повариху, не говоря уж о прочих двуногих, нагло шныряющих по «их территории». Немного приуныв, мы в конце концов решили, что в качестве эксперимента сойдут и эти чудовища. По крайней мере, если что-то пойдет не так, их не жалко. Выбрав из стаи недовольно заворчавших кошек самую тощую и покладистую, мы проворно утащили ее в свою комнату. Всю дорогу бедное животное, безжалостно извлеченное из привычной среды обитания, истошно вопило. А при более детальном изучении оказалось не кошкой, а котом невразумительного песочного цвета и с печально обреченными глазами-блюдцами. Мы с почетом водрузили его на стол. Но вусмерть перепуганный мерзавец все время норовил предаться паническому бегству и спрятаться от двух маньячек хотя бы под кроватью. Заклинание обездвиживания я если бы и знала, применять все равно не умела. Так что несчастного раз десять отлавливали, а на одиннадцатый накрепко примотали разнокалиберными ремешками к ножке кровати (веревки у нас не нашлось, хотя если бы были умнее, то позаботились бы об этом заранее). Во всей этой суматохе мы и не заметили, как сгустились сумерки, и полуэльфка побежала зажигать свечи, в то время как я ломала глаза над конспектом в полумраке комнаты, в сотый раз детально перечитывая «инструкцию» к ритуалу. В таинственном свете свечного пламени получившаяся картинка смахивала на сцену проведения кровавого жертвоприношения. Кот, видимо, так и решил, потому что заголосил вдвое громче, а его глаза подозрительно выкатились из орбит. Я пожалела животину и, дабы успокоить, сунула ему в рот лежалый кусок колбасы. Кот временно заткнулся, пережевывая подношение, и я поспешила выпихнуть пифию за дверь. Чтобы поскорее начать и кончить, пока я натурально не придушила этого разбойника хвостатого. И черт с ним, с Помощником!

Оставшись одна (судорожно заглатывающий

колбасу кот не в счет), я улыбнулась, представив, как изгнанная в коридор подруга изнывает от любопытства, подслушивает, а может быть, даже подглядывает и протаптывает дорожку под дверью. Ритуал занимал много времени, но я была уверена, что полуэльфка не отлучится даже в туалет!

Итак, я еще немного помедлила и принялась с упоением колдовать.

— Как думаешь, получилось? — спросила Лайн, сверля присмиревшего кота испытующим взглядом.

Я, например, памятуя об испорченной колбасе, сейчас больше тревожилась о сохранности желудка безвинно пострадавшего котофея, нежели об успешности проведенного ритуала.

— Даже не знаю. По крайней мере, ничего нового не чувствую.

— Что, совсем?

Я старательно прислушалась к себе.

— Есть хочу.

— Ой, достала! Ты всегда хочешь!

Я виновато развела руками.

— Ладно, — смирилась полуэльфка, — давай тогда спать. Завтра… То есть уже сегодня рано вставать.

Я с сомнением потыкала пальцем в пушистое кошачье брюшко.

— Здесь его оставим?

— Вот еще! В коридор вынеси. Если получилось — ты в любой момент сможешь его позвать, а если нет — на кой он нам тогда нужен?

— И то верно, — согласилась я, выставляя прощально икнувшее четвероногое за дверь. Это ему, наверное, колбасой икается. Бедняга.

«Недоучка!» — ехидно сообщил мне здравый смысл за миг до того, как я погрузилась в сон.

Просыпалась я тяжело. Коварный Морфей опутывал сознание тончайшими сетями сновидений и, похоже, не собирался выпускать меня из своих крепких объятий. Я сладко зевнула и натянула одеяло до самого носа так, что снаружи остались одни глаза, тяжелые веки которых и не думали осчастливить меня своим открытием.

Как вставать-то не хочется! Проспать, что ли, первую лекцию?

«Что, дорогуша, вышла замуж и сразу сложила лапки? Ты для чего сюда поступала? Чтобы самостоятельной стать! А для этого нужно вложить в свою дурную голову хотя бы каплю знаний!»

Смысл, отвяжись. Забодал своими нравоучениями.

«Ну, в таком случае можешь прямо сейчас отчисляться, вить со своим ненаглядным уютное гнездышко и штамповать ему детей пачками! Для этого-то особого ума не надо…»

Знаешь, я тебя иногда ненавижу. Все осознала: встаю, умываюсь, грызу гранит. Удовлетворен?

«Вполне».

«Нет, ну вообще было бы неплохо поваляться еще хоть часочек. Ранние подъемы вредят здоровью!»

Совесть? Ты чего? Вы ж со смыслом всегда хором выступаете! По крайней мере, в плане учебы!

«А я и сейчас его полностью поддерживаю».

«А я вот протестую! Это насилие над личностью! Я спать хочу!»

А ты, собственно, кто? И почему я тебя слышу?

«Серьезно? Это все, что тебя волнует в данной ситуации? Я бы на твоем месте больше удивился появлению вот этих двоих, с которыми ты постоянно беседуешь. А где двое — там и трое, кому от этого хуже?»

— Поднимите мне веки, — простонала я, припомнив одну из шутливых сказочек-страшилок, кои мы с Карой и Марго десятками пересказывали на ночь, стараясь посильнее друг друга застращать.

«Хватит балбесничать! Включай мозги и соображай, кого это ты к нам подселила!» — так, ну это смысл возмущается. В своем репертуаре.

Соображать — твоя работа!

«Она еще и огрызается! Хамка!»

«Ты слишком строг! Подумай, какая сейчас у бедной девочки каша в голове!» — ага, ну это точно совесть.

«Да какое там „сейчас“! У нее вообще вместо мозгов каша! Манная, с комочками!»

Фу, гадость.

«Тебя не спросили! Думай!»

Вот сам и думай! У меня же голова набита манкой, куда уж мне, убогой.

«Убью!»

Да ну? Самоликвидируешься, что ли?

«Совесть, можно я ей обморок организую?»

А ты можешь?

«Деточка, ну конечно не может. Просто бесится. Ему, знаешь ли, не по нраву пришелся наш новый сосед».

Час от часу не легче. Совесть, пока я еще относительно в добром здравии, проясни ситуацию!