Трудно удержать
Шрифт:
– Господи, Леннокс, ты что, серьезно?
Я лишь пожимаю плечами и улыбаюсь, как кошка, которая только что слопала канарейку.
– Ты не можешь винить меня за честность.
Глава 7. Леннокс
– Что значит, это твоя уборная? – спрашиваю я и чувствую себя нелепо, смотря на Раша, который
– Нет, я сказал, что мне нужно в уборную. А это ванная, и она моя. Я пользовался ею с того момента, как приехал. Все, что ты сложила в ящик, – указывает он свободной рукой на туалетные принадлежности, которые я только что убрала, – принадлежит мне.
Что-то в том, что он стоит здесь – может, я хочу, чтобы он заметил меня после того, как весь вечер был замкнут, – заставляет меня подшучивать над ним, спорить, делать что угодно, лишь бы ослабить сексуальное напряжение, возникшее между нами.
– И к чему ты клонишь? – мило улыбаюсь я своему отражению в зеркале и плотнее запахиваю халат.
– В этом доме полно других ванных комнат, – замечает Раш.
– Прекрасно, тогда ты без труда найдешь ту, что тебе подходит. В этой идеальное освещение, чтобы наносить макияж, – объясняю я, а после, скрестив руки на груди, поворачиваюсь к Рашу лицом. Даже сейчас я поражена его видом – линией подбородка, полнотой губ и густыми ресницами, обрамляющими кристально-зеленые глаза. Он восхитителен в самом мужественном смысле этого слова.
– Жаль, что тебе придется обойтись без этого, ведь эта ванная мне идеально подходит, – возвращает он мне точно такую же кошачью улыбку. – Я первым ее занял.
Раз уж он решил пойти таким путем…
– Попу поднял, место потерял.
– Серьезно? – смеется он и проводит ладонью по волосам, чтобы убрать их с лица. – Да ты нечто.
– Мне такое уже говорили, – смотрю я на Раша, наклонив голову. Воцарившееся молчание так и побуждает меня задать вопрос, который совсем не соответствует игривому тону нашей беседы. – Почему ты приехал сюда?
– К Джонни? – Меня не удивляет то, что он заменяет вопрос на более удобный. – Похоже, по той же причине, что и ты. Мне нужно было место, где меня не станут судить, а Джонни как раз из таких людей. А прекрасный вид и бассейн стали приятным дополнением.
Я, удивленная и впечатленная правдивостью его ответа, лишь киваю. В мыслях всплывает разговор с Джонни.
И все же, разве мой рассказ о том, что Раш натворил, не побуждает тебя перестать строить глазки?
Нет.
На самом деле в этом даже есть особая привлекательность. Желать того, от кого любой советует держаться подальше. Как и любой бунт, этот – заманчивый и волнующий.
В ожидании моего ответа Раш приподнимает брови, но, думаю, возникшего между нами напряжения и так достаточно. Я знаю, что он тоже это чувствует: его нельзя отрицать, и ни один из нас не хочет, чтобы оно рассеялось или исчезло.
Так что мы стоим в тесном пространстве,
Раш не обязан отвечать. Черт, он едва меня знает, и все же мы стоим здесь, пока мой разум блуждает, а тело жаждет его.
Мне так и хочется протянуть руку и дотронуться до него. До его челюсти. Волос. Руки. До чего угодно, лишь бы установить контакт, что довольно странно, ведь я не из тактильных.
Но я воздерживаюсь от порыва, поскольку то немногое, что мне о нем известно, подсказывает мне отступить. Интуиция говорит мне, что этот мужчина станет разрушением – для моих чувств, моего статус-кво и моего сердца, которое не привыкло к сантиментам.
– Что мы делаем, Леннокс? – голосом не громче шепота спрашивает Раш.
Я приоткрываю губы, чтобы ответить, и вижу, как он смотрит на них прежде, чем снова взглянуть мне в глаза.
– Ведем переговоры, – бормочу я, так же как он уклоняясь от прямого ответа.
Гостевая ванная довольно большая, но, когда в нее входит Раш, возникает ощущение, будто из помещения выкачали кислород. И этот мужчина – все, чем я могу дышать.
– Вот как ты это называешь? – уточняет он, подходя еще на один шаг ближе. – Переговоры?
Как я уже сказал, Лен, ты ему не нужна.
– Да. Мы вели переговоры. И я выиграла. – Я одариваю его победоносной и слишком наигранной улыбкой. – И теперь нам нужно решить, какой ванной ты будешь пользоваться, раз уж эту заняла я.
– Не уверен, что мы друг друга поняли. Я не уступлю тебе эту уборную, – на губах Раша появляется мальчишеская улыбка, будто его забавляет то, как неправильно [6] я употребляю британские слова. Лучше бы этой улыбке, как и этому очарованию, исчезнуть. Не хватало найти что-то еще, что привлекает меня в Раше Маккензи.
6
Путаница происходит из-за того, что Раш употребляет слово «loo», что в фамильярном британском английском обозначает «уборная», в то время как Леннокс ориентируется на общепринятый вариант «bathroom».
– Ты уступил. Я все слышала.
– Не сказав ни слова? – смеется он.
– Ага, – киваю я. – Я умею читать мысли.
– Устраивайся поудобнее, – низко и соблазнительно усмехается он и подходит ближе, отчего у меня по спине бегут мурашки.
– Тебе стоит поработать над навыками ведения переговоров, Маккензи, – дразню я.
– Как и тебе, – отзывается Раш. Я вскрикиваю, когда его штаны оказываются на полу, и он переступает через них.
– Что ты делаешь…
– Кажется, теперь мы делим одну ванную, так что – мы встречаемся взглядом в зеркале – не стоит удивляться, что я хочу принять душ. Ты ведь сказала, что читаешь мысли.