Трудно удержать
Шрифт:
– Спасибо за то, что собрались здесь. Уверен, вам интересно узнать, почему столь посредственный игрок как я созвал конференцию, чтобы обсудить текущую ситуацию в футбольном клубе «Ливерпуль». А именно – обвинения Сета Ханкинса в адрес Раша Маккензи. Я здесь, чтобы рассказать вам правду.
Виднеются вспышки камер, в толпе журналистов происходит какое-то движение. Уверена, многие из них переглядываются, как бы спрашивая: «Что, черт возьми, происходит?»
А я? Я, затаив дыхание, сижу на кровати с ноутбуком в руках.
– Ты знаешь, что происходит? – слышу я вопрос Чейз.
– Догадываюсь. Давай надеяться, что это именно то, о чем я думаю.
–
В толпе раздаются громкие вздохи, а люди, стоящие слева и справа от Рори, выглядят ошеломленными. Полагаю, он не стал предупреждать, что именно собирается сказать.
– Ну ничего себе, – бормочет мне в ухо Чейз.
– На том фото с Эсме, что было опубликовано в июне, изображен я. Сдвинь фотограф объектив влево, стало бы видно мою татуировку, – продолжает Рори, поднимая руку, чтобы продемонстрировать рисунок, который я не могу разобрать. – Тогда этого беспорядка не случилось бы. Но Раш… – качает головой Рори. – Раш позволил всем поверить, что на фото он. Потому что в тот момент я не был в хорошей форме. Страдал от депрессии и даже подумывал покончить жизнь самоубийством. Поскольку я – наркоман, вставший на путь исправления… Раш взял вину на себя. Принял на себя удар. Стерпел гнев, который вы по ошибке направили на него. Уехал из страны, лишь бы дать скандалу утихнуть. Он не позволил вам узнать, что на фото я, потому что понимал, что вы пережуете меня и выплюнете, даже не задумавшись о нанесенном уроне. Он знал, что я сломаюсь под вашим давлением. Мое самочувствие волновало его больше, чем собственная карьера. Поэтому он и слова не сказал в свою защиту. Ведь никто даже не спросил, действительно ли он на фото.
Рори еще раз качает головой и, прежде чем снова обратиться к шокированной публике, делает глоток воды из бутылки.
– Бог ты мой, – шепчет Чейз.
– Знаю, – так же тихо говорю я в ответ. Это просто невероятно.
– Когда фото просочилось в Сеть, я был достаточно слаб, чтобы позволить Рашу взять вину на себя, но теперь все изменилось. Совесть не дает мне допустить, чтобы обвинения, которые посыпались в его адрес вчера, остались без ответа. – Он прочищает горло. – Раш и пальцем не прикасался к Эсме. По правде говоря, не думаю, что они вообще когда-нибудь виделись. За побои Эсме несет ответственность Сет Ханкинс, ее муж, мой товарищ по команде, а также тот, чьи обвинения были опубликованы вчера в Daily Mail. Откуда я знаю? Потому что последние девять месяцев я был вынужден сидеть сложа руки, смотреть на синяки, что покрывали ее кожу. У Сета выдался плохой матч – вот вам и новые отметины. А четыре дня назад Эсме потребовала развод, из-за чего ее глаз заплыл так, что она даже не может его открыть.
– Это очень серьезное обвинение.
Рори кивает, встретившись с репортером взглядом.
– Я осознаю это, но у меня имеются доказательства, – слышится еще больше шокированных вздохов, среди которых и мой. – Чтобы выдвинуть обвинения, Эсме предоставила в полицию запись с камеры видеонаблюдения, что установлена в их доме. Я месяцами умолял ее сделать это, но ее останавливали страх, стыд и общественное осуждение. Теперь же все изменилось. – Журналисты продолжают
– Господи, она и правда пришла, – шепчет Чейз, озвучивая то, о чем я и сама думаю.
– Я не пытаюсь разыгрывать из себя святого. Я и сам виноват. Закрутил роман с Эсме. Позволил обвинить во всем Раша. Но теперь я с радостью возьму ответственность за свои действия. Не стану – просто не могу – стоять в стороне, когда вы, – указывает он на журналистов, – рвете Раша Маккензи на куски за то, чего он не совершал. За то, чего он никогда бы не сделал. – Он смотрит налево, на спортивного агента, с которым я знакома, прежде чем снова перевести взгляд на представителей прессы. – Больше я не буду делать никаких заявлений. Спасибо за уделенное мне время.
Журналисты обрушивают на Рори шквал вопросов. Я же, с разинутым ртом и широко раскрытыми глазами, смотрю на происходящее, пока Чейз шепчет что-то мне на ухо.
Раш наконец-то свободен.
Глава 58. Раш
Я в надвинутой на глаза шапке стою у выдачи багажа в аэропорту и, совершенно пораженный, смотрю на Рори, которого показывают по телевизору, висящему в верхнем углу.
В голове проносится миллион мыслей.
Что он творит?
Будет ли с ним все хорошо после признания?
Что теперь подумают обо мне?
Карусель для выдачи багажа крутится у меня за спиной, а телефон в кармане снова и снова издает тревожные сигналы, но я не могу оторвать глаз от экрана. От размытого изображения, которое продолжают транслировать телекомпании: Эсме пытается открыть входную дверь, а Сет одергивает ее и заносит кулак, готовясь к удару. Даже при блеклом изображении – возможно, созданном в знак уважения – всем видно, что Ханкинс намного сильнее жены. Я просто не могу в это поверить. В то, как он обходился с ней. Во мне кипит гнев не только из-за того, на что способно это животное, но и из-за того, что он пытался убедить всех вокруг, что это сделал я.
Новая мысль возникает в голове.
Все закончилось.
Все наконец-то закончилось.
Мне удается выйти из аэропорта незамеченным. В минуту, когда оказываюсь на парковке, я вдыхаю полной грудью, словно это первый глоток воздуха, который мне удалось сделать за последние четыре месяца. С тех пор, как я уехал отсюда.
У меня нет машины или того, кто меня заберет, но мне все равно. Все, что я хочу, – это лишь минута уединения. Все, что мне нужно, – это услышать голос Леннокс.
Судя по четырем пропущенным, она хочет того же.
Я набираю ее номер.
– Кажется, моя помощь тебе больше не нужна, – замечает Леннокс.
– Так ты не уговаривала его на это? Не подстроила…
– Нет, я так же шокирована, как и ты. У меня просто нет слов. Вот видишь? Не только я считаю, что ты стоишь того, чтобы за тебя бороться.
Ее слова остаются висеть на линии, пока я борюсь с эмоциями, что накопились за последние двадцать четыре часа.
– Леннокс… Спасибо. Господи, да ты…