Трудно удержать
Шрифт:
– Позволь мне…
– Тебе не кажется, что ты и так достаточно натворил? – кричу я. – Я тебе перезвоню.
Отбросив телефон, я прикрываю глаза, потому что чувствую себя так, словно весь мой мир рушится.
Я еще не подписал контракт.
Мой телефон, который теперь лежит на кровати, снова начинает звонить. Я. Не подписал. Контракт. Контракт, который так хотел.
Раздается очередной звонок.
Мир, который, как я думал, Леннокс помогла мне восстановить, снова перевернулся с ног на голову. От восторга
И снова кто-то звонит.
Мне известно, как клуб относится к домашнему насилию. Видел, как аннулировались контракты после вынесения обвинительных приговоров.
Все, что я слышу, – это как кровь стучит в ушах. Все, что я чувствую, – это как бешено колотится мое сердце. Комната начинает вращаться.
– Финн звонит. Тебе нужно ответить, – Леннокс вставляет мне в руку мой телефон, параллельно вырывая свой, который я все еще сжимаю. – Посмотри на меня, – просит она, обхватив мое лицо ладонями. – Мы с этим разберемся, покажем всем правду. Ты не потеряешь контракт.
Я киваю, но когда открываю рот, из него не выходит ни звука.
– Ответь на звонок, Раш.
Я провожу пальцем по экрану.
– Финн.
– Что за фигня, мужик? – Теперь я просто в ярости.
– Что ты имеешь в виду? Это же явная подстава, Финн. Ханкинс злится на то, что «Ливерпуль» решил оставить меня в команде, поэтому пытается сорвать подписание контракта…
– У нее синяк под глазом, Маккензи. А ведь она была в Лос-Анджелесе. Как ты объяснишь это? – кричит он, и в каждом его слове слышится разочарование.
– Она приезжала три недели назад. Мы не встречались. Будь это иначе, журналисты точно бы все засняли. К тому же ты действительно думаешь, что синяки, которым три недели, выглядят как свежие? – Я, пожираемый гневом и неверием, встаю с кровати и прохаживаюсь до коридора. – И пошел ты, раз веришь Ханкинсу и этой статье.
– Ну кто-то же это сделал.
– Сет! – кричу я.
– И откуда ты знаешь?
– Просто знаю. Потому что другие игроки из команды видели, как он распускал руки. Потому что… – Даже если назову Рори в качестве свидетеля, это не будет иметь никакого смысла. – Просто поверь мне, черт возьми.
– Поверить тебе? Тебе лучше успокоиться.
– Нет, как мой агент, ты должен доверять мне. Я не спал с Эсме. И уж тем более не бил ее.
– Раш…
– К черту все. Устрой для меня столько интервью, сколько сможешь. Я живьем закопаю этого придурка.
– Нет, последнее, что тебе нужно, – это идти к прессе. Сиди тихо, пока я не разработаю план и не узнаю, что собирается предпринять клуб. Ты меня слышишь, Раш? Ничего не делай.
– Ага. Слышу.
Но, закончив вызов, я не думаю, что мне следует сидеть тихо. Да, в первый раз я послушался, но даже если бы все сработало, мое имя так и не было бы очищено. А теперь… На кону нечто большее, чем моя репутация или карьера. Вопрос в том, какой я мужчина.
Какой у меня характер.
Я не какой-то там трус, что избивает женщин.
Злость и неверие, каких я не испытывал раньше, охватывают
Я, сытый по горло этой ситуацией, стою на лестничной площадке третьего этажа дома Джонни и просто смотрю в окно, опершись руками о перила.
– Раш… – доносится до меня голос Леннокс. Обернувшись, я вижу, как она спешит ко мне: одной рукой прижимает телефон к уху, а в другой держит ноутбук. На ней все еще пижама, волосы растрепаны, но действует она как настоящий профессионал.
– Я забронировала рейс до «Хитроу» [14] . Лучше бы тебе начать собираться: отправление менее чем через четыре часа, а нужно еще учитывать пробки. Мои люди в Лондоне выясняют подробности случившегося с Эсме. Ищут способ, как обернуть все в нашу пользу и…
– Финн сказал мне не высовываться.
– К черту Финна и его советы, – заявляет она, когда утягивает меня за руку обратно к крылу дома, в котором расположены наши комнаты. – Тебе нужно вернуться, чтобы люди тебя видели. Чем дольше ты прячешься, тем легче всем будет поверить в этот бред. Когда ступишь на землю Англии, тут же созывай конференцию.
14
Лондонский аэропорт Хитроу – крупнейший международный аэропорт Лондона.
– И что я скажу? Почему вдруг обращу внимание на это, хотя ранее полностью игнорировал всплывшее фото? Как я…
– Рори.
Я останавливаюсь и смотрю, как она открывает мой шкаф и достает из него чемодан.
– Я…
– Да, Раш, тебе придется.
Я знаю, что Леннокс права. Понимаю, что Рори – единственный, кто может все расставить по местам.
– Леннокс, – ее имя – смиренный вздох и мольба, слитые воедино. – Я пообещал им, – шепчу я.
Как я могу предать друга, лишь бы спасти себя? Как я…
Леннокс подходит и смотрит мне в глаза с такой ясностью и решимостью, которых я еще не видел.
– Ты сказал, что никто никогда не боролся за тебя. Так позволь мне сделать это, Раш. Позволь поверить в тебя и сражаться с тобой бок о бок.
Ее слова проникают глубоко, касаются того места, которое, как я думал, давно умерло. Я не знаю, что сказать.
– Пятнадцатилетний мальчик, страдающий от голода, никому ничего не должен, Раш. Особенно когда это вредит его репутации и карьере.
– Но именно благодаря тому, что случилось в тот день, я и добился того, что имею.
– Ты добился всего благодаря себе самому, Раш Маккензи. Благодаря твоей решимости. Благодаря твоему таланту. Благодаря твоей доброте. То, кем ты стал, – твоя заслуга, а не кого-то другого. – В ее глазах стоят слезы, а в голосе все сильнее слышится настойчивость. – Умоляю тебя. Позволь. Мне. Бороться. За. Тебя. Ты того стоишь.
Ее взгляд завладевает каждой частичкой меня; я и не ожидал, что могу испытывать к кому-то подобное.