Трудное счастье
Шрифт:
— Сестры Грей?
— Да, помните, я упоминал, что где-то видел ее прежде?
— Вы все-таки вспомнили?
— Да, я долго мучался, а затем меня словно осенило. В то время я был в Генуе, а там трудно достать английские газеты. Точно зная время моего пребывания там, я отправился в библиотеку и просмотрел старые подшивки газет за тот период. Это была она, сестра Алтея Стоунер Грей! Если бы я услышал ее полное имя, то сразу бы вспомнил.
— Ну и что же вы выяснили?
— Боюсь, я был слишком суров к ней. Мне втемяшилось, что
— Значит, судебное дело все же имело место?
— Сестра Стоунер Грей ухаживала за пожилым человеком, и он завещал ей все свои деньги. Оставшись после его смерти ни с чем, жена опротестовала завещание. В газете было всего несколько строк, вы знаете, как это обычно бывает.
— Когда это произошло?
— Шесть лет тому назад.
— Думаю, она сумела представить дедушке хорошие рекомендации. Такой человек, как он, должен был потребовать их.
Мой собеседник рассмеялся.
— Все это дело прошлое. Полагаю, сестра Грей уже далеко отсюда.
— Ошибаетесь. Она и по сей день живет неподалеку от нас. Арендует коттедж. Мой дедушка оставил ей небольшую сумму денег. Вероятно, она считает, что может позволить себе немного передохнуть.
— Должно быть, работа частной сиделки весьма прибыльное дело, конечно, если предусмотрительно выбирать только богатых пациентов.
— И особенно, если они вовремя умирают и оставляют после себя наследство.
— Алтея Грей достаточно умна и опытна и наверняка тщательно подбирает себе подопечных. — Джон Полдри пожал плечами и взял в руки одну из работ Мейбл, расставленных по всей студии:
— Красиво. — Для него тема разговора было исчерпана.
Чего никак нельзя было сказать обо мне. Сестра Грей не шла у меня из головы. Сестра Грей и отношение к ней моего мужа.
По дороге обратно в Пендоррик-холл мы с Роком едва перекинулись парой слов.
Я заметила перемену в Морвенне. Та стала рассеянной. Несколько раз, обратившись к ней, я так и не дождалась ответа. Она как бы отрешилась от всего вокруг, пребывала словно во сне. Но если это были сны, то явно сны счастливые.
Однажды вечером она пришла к нам в комнату, когда мы переодевались к ужину.
— Я хочу кое-что сообщить вам обоим.
— Мы само внимание, — сказал ей Рок. Усевшись на стул, несколько мгновений она молчала, словно собиралась с мыслями. Подняв брови, муж вопросительно взглянул на меня.
— Я не хотела никому говорить об этом, пока не удостоверилась.
— Перестань испытывать наше терпение, — шутливо заметил Рок.
— Конечно, я уже сказала Чарльзу и теперь хочу сообщить эту новость вам — до того, как об этом узнают все остальные.
— Надо так понимать, что в детской Пендорриков скоро снова раздастся
— Рок, — воскликнула Морвенна и бросилась в его объятия.
Нежно прижав сестру к себе, он принялся вальсировать с ней по комнате, затем остановился и заботливо сказал:
— Какой же я болван. Теперь мы должны беречь тебя. — И, отпустив сестру, торжественно поцеловал ее в щеку. — Венна, я просто счастлив. И да благословит тебя Господь Бог.
— Не сомневалась, что мое известие обрадует тебя, Рок.
Я была до глубины души растрогана этой сценой, свидетельствовавшей об их привязанности друг к другу. Но в то же время почувствовала себя лишней. Морвенна, казалось, просто забыла о моем существовании, да и Рок тоже. Сказав, что она хочет сообщить нам обоим нечто важное, Морвенна, конечно, имела в виду только Рока. Вполне закономерно, ведь они близнецы, и связь между ними крепка и нерушима. Прошло несколько минут, и они наконец вспомнили обо мне. Морвенна заметила:
— Ты, наверное, принимаешь нас за сумасшедших, Фейвэл?
— Конечно же, нет. Это замечательная новость, и я от всей души поздравляю тебя. Хлопнув в ладоши, она прошептала:
— Если бы ты только знала… — Будем надеяться, что родится мальчик, — вставил Рок.
— Непременно мальчик.
— А что говорит старина Чарльз?
— А как ты думаешь? Он на седьмом небе от счастья. Уже придумывает имена.
— Надо дать ребенку старинное корнуэльское имя, но только не Петрок. Морвенна сказала:
— После стольких лет ожидания! Понимаешь, Фейвэл, нам так хотелось сына.
Мы спустились к ужину вместе, и Рок поднял тост за здоровье будущей матери. Все, конечно же, пришли в прекрасное расположение духа.
На следующий день я поговорила с Морвенной, которая теперь, как мне показалось, стала более дружелюбной со мной. Она сказала, что на третьем месяце беременности и что уже начала готовить приданое для новорожденного. Морвенна была настолько уверена, что родится мальчик, что я даже немного испугалась за нее, поняв, как она будет разочарована, появись на свет девочка.
— Ты вероятно считаешь, что я веду себя, как девчонка, ожидающая появления первенца, — со смущенным смешком заметила она, — но именно так я себя и чувствую. Чарльзу очень хотелось сына, и мне тоже. Я чувствовала себя чуть ли не предательницей, так и не подарив ему наследника.
— Уверена, что сам Чарльз так не считает.
— Чарльз — очень хороший человек. Он слишком воспитан, чтобы открыто выказывать свои чувства. Но я-то знаю, как страстно он желал сына. Мне придется особенно беречь себя, чтобы не случилось ничего дурного, как пять лет тому назад. Тогда у меня был выкидыш, и я чувствовала себя прескверно. Доктор Элджин, работавший здесь до доктора Клемента, сказал, что мне не следует больше пытаться заводить детей, по крайней мере какое-то время. Представляешь, каково нам сейчас?