Труп на балетной сцене
Шрифт:
— Проходи на террасу.
Но тут же поняла, что совершила ошибку: Мюррей сразу же обратил внимание на тающее мороженое. Джульет поспешно задвинула остатки лакомства за угол опоясывающего здание балкона, где в узком проходе хранился садовый инвентарь.
— Хочешь выпить? — предложила она, возвратившись.
Лэндис отказался, полюбовался видом и уселся на самый кончик шезлонга.
— Я думаю, тебе интересно узнать, что мы раскопали по поводу смерти Антона Мора.
Джульет подавила желание воскликнуть «Еще бы!» и постаралась усесться на неудобной кованой скамеечке, которую давно собиралась выбросить. Если Мюррей и не казался слишком
— Прежде всего, — сообщил он, — у Антона Мора был человек в самой труппе, который обеспечивал его зельем. Некто Фрэнк Эндикот, ты его знаешь? Решил немного подправить свой бюджет. Я полагаю, танцовщики получают немного?
— Член труппы Янча продавал наркотики? — Джульет была поражена и лишний раз подумала, насколько хрупкая психика у артистов балета. — Наверное, лицо узнаю, но фамилию не помню…
— Он не танцует в «Больших надеждах», так что не исключено, что вы не встречались. Живет с Хартом Хейденом в квартире с двумя спальнями — как говорят, платонические отношения. Фрэнк утверждает, что Хейден не является его клиентом. Эндикот — крупный, высокий парень, очень худой. Продолговатый череп, светлые волосы и бесцветные брови и ресницы. Носит в одном ухе пару серебряных колечек.
Джульет кивнула, представляя себе этого человека. Она видела его несколько раз — болтался в приемной и трепался с Гейл.
— Не великая шишка в наркобизнесе, — продолжал Лэндис, — но регулярно снабжал Антона травкой и марихуаной.
— Но не…
— Экстази тоже, — добавил детектив. — Эндикот признался, что весной сбыл Мору дюжину порций, а телефонная станция зафиксировала между этими номерами частые переговоры. — Его голос потеплел. — Извини, Джули, я понимаю, ты считала Антона не таким, и тебе не по душе подобная развязка истории, но есть все основания полагать, что Мор сам в ответе за свою смерть. Его лечащий врач рассказал немного, однако сообщил, что его пациент однажды предпринял попытку самоубийства. Я сказал «однажды», — подчеркнул он, заметив, что Джульет собралась возразить. — Так что нынешний инцидент можно считать несчастным случаем. Мор сидел на нардиле всего два месяца, и, похоже, ни лечащий врач, ни психофармаколог не удосужились его предупредить, что препарат несовместим с наркотиками.
Джульет не ответила. Она впервые допустила мысль, что ошиблась. Ей не нравилось ошибаться. И по правде говоря, это случалось не часто. Но теперь она задумалась: может быть, тальк в канифоли оказался по какой-то иной причине? Или кто-нибудь все же собирался навредить Антону, но это никак не связано с экстази.
— А что с напитком? — спросила она. — Обнаружили на бутылке отпечатки пальцев?
Полицейский покачал головой.
— Зато у нас удача: мы нашли свидетеля, который видел, как Мор приобретал прохладительное, и этот человек утверждает, что был постоянно рядом, пока они шли в репетиционную от места покупки. Ты была права: бутылка из автомата в комнате отдыха. Так что если в бутылку добавили что-то, это произошло уже в зале.
— И кто же этот человек?
— Твоя подружка Тери Малоун. Нам повезло, ее допросили одной из первых. Кстати, как ты считаешь, нет оснований сомневаться в ее словах?
Джульет помотала головой:
— Не думаю. Она как будто не от мира сего. Глаза как пуговки — фью! Абсолютный вакуум.
— В общем, она оказалась неподалеку от автомата. Перекусывала, когда вошел Мор. Раньше он к ней
Слабое, противоречивое воспоминание мелькнуло в сознании Джульет, но она ничего не сказала, только хотела спросить:
— А как же…
— Это все.
Она помолчала, обводя взглядом вид. Откуда-то снизу донесся взрыв смеха, запах медленно текущей воды наполнил вечер.
— А как же отпечатки пальцев?
Мюррей пожал плечами:
— У тебя есть бутылка?
Джульет вошла в квартиру. На верхней полке в кладовой еще прежний хозяин установил маленький холодильник и бар. Эймс держала в нем завтрак. Джульет взяла бутылку перье и вернулась на террасу. Лэндис установил ее на столик и показал, как можно брать, не оставляя отпечатков пальцев.
— Вот так. — Он осторожно взял бутылку за горлышко там, где находилась стеклянная резьба, на которую навинчивалась крышка. — Никаких отпечатков. Мы обнаружили только его, твои и несколько ни на что не годных смазанных пятен.
Джульет помрачнела.
— С отпечатками пальцев вообще не так-то просто, — успокоил ее детектив. — В моей практике они становились весомой уликой в двух-трех случаях из ста. К тому же злоумышленник мог вообще не касаться стекла — бросить таблетку или порошок прямо в открытое горлышко. Видишь, я не утверждаю, что этого не могло произойти. Хотя все свидетельствует об обратном. Если только… — Он замолчал.
— Если только? — подхватила Джульет.
— Если только ты не пытаешься подставить другого, хотя на самом деле наркотик твой.
— Извини, — перебила его Джульет, — когда ты говоришь «ты», то имеешь в виду «кто-нибудь» или конкретно меня?
— Я сказал то, что сказал, — повторил Мюррей. — Если только ты не пытаешься…
— А я надеялась, ты хотел сказать: если только некто не пытается подставить другого. Неужели ты думаешь, что я имею какое-то отношение к преступлению? До сих пор думаешь?
— Нет. — Лэндис пожал плечами. — Я вообще не считаю, что имело место преступление. Именно так я и думаю.
Джульет помолчала, припоминая факты, и представила четыре стены — один из идиотских способов сосредоточиться на…
— Что сказал Грег по поводу талька? — наконец поинтересовалась она. — У Антона были соображения, кто бы мог это сделать?
— Флитвуд не обсуждал с ним этот вопрос, — ответил Лэндис и, заметив недоумевающий взгляд собеседницы, спросил: — А разве у него были основания? Руководитель труппы не хотел расстраивать ведущего танцовщика. А если следовать твоей теории — предупреждать жертву. Не сомневайся, в этом мы разбираемся. — Мюррей пожал плечами. — Но на мой взгляд, он был расстроен тем, что произошло.