Трясина.Год Тысячный ч.1-2
Шрифт:
– Ты Лита?
– спросил он.
– Да...
– я кивнула.
Парнишка подтянулся на руках и уселся на шатком подоконнике.
– Хлусик я, - сказал он.
– Ну, Памва. Знаешь Сташека? Так вот мы от него. А у тебя тут вроде неприятности?
Говорил он на "порченом ромейском", то и дело вворачивая словечки из местного языка.
– Подождите... Вы - это кто?
– спросила я.
– Мы - это Братчики, - ответил он вполголоса и заговорщицки улыбнулся.
– Что за свинарник вы тут развели, а, божьи люди? - послышалось
Говорили на чистейшем ромейском. Хлёсткий, остроугольный язык Империи звучал, как удары кнутом. Так разговаривать может только уроженец Царьгорода.
– Санитарного надзору на вас нет! А ещё б казначея по вашу душу. Пожертвования все куда уплыли, а, вас спрашиваю? Игуменье на подъюбники? Ну, черти!..
Дверь распахнулась, и на пол легло пятно света из коридора.
– Вэл?
– воскликнула я, взглянув на человека, стоящего на пороге.
– Ну здравствуй, крамольница, - проговорил он, улыбнувшись уголками губ.
Вэл Йорхос. Вот уж кого не ожидала тут увидеть. Выглядел он гораздо лучше, чем во время нашей первой встречи. Помнится, тогда вся физиономия была в кровоподтёках.
– Давай, Лита, собирайся. Поедем, - сказал он.
– Куда?
– Так ведь к Братчикам, - ответил за него Памва-Хлусик. Он сидел, раскачиваясь, на подоконнике. Трухлявая доска угрожающе скрипела и трещала.
– Подождите... Йорхос, нет! Никуда я не поеду, - сказала я твёрдо.
Я решила, что они собираются забрать меня, а Яна бросить здесь. Это было полностью исключено.
– Ерунда, - сказал Вэл.
Он шагнул к койке, на которой пластом лежал Ян, и склонившись, заглянул ему в лицо.
– Что, братишка, плохо дело?
– проговорил он негромко.
– Знаю, неприятно. У меня друг от этого умер.
Вэл рывком поднял его с койки и поставил на ноги, придерживая за плечо.
– Вот так. Пошли!
– сказал Вэл и поволок его к выходу.
Я подхватила бинты и склянки - ещё пригодятся - и поспешила за ними. Краем глаза я видела, как Памва-Хлусик соскочил с подоконника на улицу и исчез в темноте. Когда мы шли по коридору, кроткие сёстры испуганно жались к стенам и провожали нас долгими взглядами.
Выбравшись из тупикового переулка, мы пересекли узкую, безлюдную улочку, нырнули под тёмную арку между домами и оказались на каких-то задворках. Там нас ждала машина с погашенными фарами. За ветровым стеклом виднелся силуэт водителя. Под аркой я разглядела две фигуры - Хлусик и худощавый черноусый мужчина, одетый в кожаную куртку. На плече у него висела объёмистая сумка наподобие тех, с какими ходят разносчики газет.
– Лита, это Коган. Он из Сумерязи, - сообщил Хлусик.
Черноусый улыбнулся.
– Очень рад, Лита. Я слышал о вас.
– Давайте быстрее, - проговорил Вэл.
Ромеец подтащил Яна к машине и втолкнул его на заднее сиденье. Сам он расположился впереди рядом
– Поезжайте уже, - сказал Хлусик, - Конторка-то не дремлет!
– А вы не едете?
– спросила я.
– У нас ещё дела в городе, - ответил Коган, похлопав ладонью по сумке.
– А там на перекладных. Ничего, нам не впервой. О, кстати...
Он сунул руку в сумку, вытащил оттуда лист бумаги с напечатанным текстом и протянул мне.
– Листовочка вот, - сказал он.
– Почитаете, если будет время.
Я взглянула на листовку. В темноте я не разобрала букв, но отчётливо разглядела чернильную печать внизу листа. Звезда о восьми лучах. Восьмирог. Ничего крамольного. Очень старый символ.
– Спасибо, Коган. Прочту непременно, - пообещала я.
Салон машины был тесный, с низким потолком и жёсткими сиденьями, обтянутыми ковровой тканью. Обычный самоходный экипаж без изысков. Я устроилась на заднем сиденье рядом с братом. Взяла его за руку, сжала. "Всё будет хорошо, Ян, - прошептала я.
– Всё будет хорошо".
Водитель протянул руку к приборной панели, щёлкнул выключателем. В салоне зажёгся свет. Теперь я могла его разглядеть - ладный коренастый мужичок лет сорока, одетый в фантастическое тряпьё. Серые в полоску брюки, ежевичный пиджак, из-под которого выглядывала атласная жилетка цвета болотной ряски и широкий галстук в синие и оранжевые разводы. Образ довершал картуз с лихо заломленным козырьком. В таких одеждах любят щеголять контрабандисты-профессионалы из Лунницы.
– Вэл, ты ж нас не представил, - сказал водитель.
– Войцех Гарэза. Лунница. Торговые перевозки. Моё почтение!
Он шутливо взял под козырёк картуза.
– Вы тоже от Волчека? - спросила я.
Войцех покрутил головой.
– Э, нет. Волчек у меня партию винтовок закупал, было дело. А так нет, я в игры ихние не играю. Крамольнички, едрить их душу, - Войцех тихонько засмеялся и повернул рычаг под приборной доской. Заурчал двигатель.
Ну, дела, подумалось мне. И откуда только у Сташека деньги? Бедный школяр... Покружив немного по окраинным улочкам, мы пересекли железнодорожные пути и выехали на торговый тракт. Дорога была пустынна - ни машин, ни омнибусов. Вокруг до самого горизонта тянулись рапсовые поля.
– А вы знаете, что из рапса делают взрывчатку?
– спросил зачем-то Войцех.
Ему никто не ответил.
– Война, говорят, закончится очень скоро, - продолжал Войцех.
– Спорные территории, всего-то сотня-другая миль. Дуумвират и Братство не станут за это воевать, уступят. Девки в подштанниках, что из них за вояки?
– И всё-таки в приграничье тебе лучше не возвращаться. Пока что, - сказал Вэл.
Войцех кивнул.
– И то правда. Если наши двинут на Дуумвират, там будет бойня. Эверноцы нынче злые, как собаки. Сегодня воздушные корабли разнесли парочку ихних гарнизонов. Вдрызг. Атака с воздуха, красивое, наверно, зрелище...