Трясина
Шрифт:
– Конечно, можно.
– Но ты, отец, так и не сказал мне, чем было вызвано твое смятение, когда рассматривал картины, – все еще находясь под гнетом странного поведения отца, Кассандра вопросительно смотрит на него и ждет ответа.
– Думаю, что твой принц уже в дороге, он спешит сюда, – Колымей хитровато щурит глаза. – Ты веришь мне?
Она замирает в растерянности, и с алых губ слетает глухое восклицание:
– Не может быть!
– Может.
В глубине души она верит словам отца, произнесенным с присущей ему убежденностью.
7
Заведующую рестораном Надежду Ивановну Клязьмину, к счастью,
– Чем могу быть полезной? – встретила она гостей мягким дружелюбным голосом.
Показав удостоверение, Жан без всяких предисловий поинтересовался происшествием в минувший понедельник.
– Да, – голова хозяйки качнулась вместе с внушительным торсом, – престижа от этого нашему ресторану не прибавилось. Хотя, сами понимаете, такое могло случиться где угодно. – Потом обратилась к зеленоглазой девушке, сидящей за пишущей машинкой: – Настя, пригласи сюда Вадима Вадимовича, – И пояснила: – Это наш метрдотель, Вадим Вадимович Васин.
–Можно, чтобы она проводила нас к нему? – спросил Жан.
– Пусть будет по-вашему.
В зале посетителей почти не было. Из-за дороговизны обслуживания в последние годы рестораны оказались на грани выживания. Раньше, отметил про себя Жан, приходилось подолгу выстаивать очередь, чтобы занять вожделенные места за столиком. Тогда и музыка встречала, и люди плясали. Теперь же – одно запустение. Но, судя по всему, причуды экономического бума не очень-то ударили по престижу «Зари». Напротив, ресторан процветал: после капитального ремонта стены оделись в декоративные щиты с витражами, эстампами, живописными картинами. Особенно впечатлял банкетный зал, куда следователей привела Настя: он был отделен от общего раздвижными дверями с толстыми рифлеными стеклами. Даже появился причудливой формы бассейн с фонтанами, облицованный темнозеленой стекломозайкой. С потолка свисала гигантская люстра. В глубине – большая глиняная ваза с яркими искусственными, цветами. Одна сторона зала располагала зашторенными кабинами – для интимных встреч. Из невидимых динамиков лилась музыка… Будто здесь готовились к лучшим временам, которые должны вот-вот наступить. Любопытно бы здесь, подумал Жан, попировать с красивой женщиной, предаться благостному спокойствию. Ей здесь наверняка понравится, а женщины могут по достоинству оценивать вкусы мужчин.
Вадим Вадимович оказался статным, высоким, с короткой стрижкой человеком, тяжелой нижней челюстью и двойным подбородком. На вид ему было около пятидесяти. Узнав о цели визита следователей, он широко улыбнулся, как бы предлагая себя к разговору.
– Мне необходимо задать вам несколько вопросов, – сказал Жан, усаживаясь.
Васин сел напротив.
– Пожалуйста.
. – Я должен получить от вас некоторую дополнительную информацию по поводу отравления одного из ваших посетителей.
– Что ж, с удовольствием. Это было в понедельник в седьмом часу вечера именно здесь, в банкетном зале, – он указал на пустующий в углу зала стол. Потом стал лихорадочно вспоминать детали случившегося.
– Значит, пришли двое довольно приятных мужчин, заказали беф-строганов, шампанского, бутылку мадеры,
– И что потом?
– Мы же сейчас работаем до восьми вечера. Смена моя давно вышла, а тот чуть ли не всей грудью распластался на столе. Ну, подошел, потряс за плечо, а тот не шелохнется. Смотрю, одна рука его опущена и висит, как ватная. Пощупал пульс… Ну, и вызвал «скорую».
– А как выглядел тот, второй?
Вадим Вадимович задумался. Жан признался себе, что метрдотель ему не понравился. Какой-то поддельно утонченный, чрезмерно учтивый, с притворной доброжелательностью, щедрый на реверансы. Словом, все в нем было неискренним, фальшивым.
– Это был человек лет под сорок, – снова улыбнулся Васин, хотя повода для этого не было. – Высокий, коренастый, шатен, с красивыми, чуть посеребренными волосами на пробор. Был на нем модный малиновый пиджак… Белоснежная сорочка, задернутая красивым галстуком. Словом, производил впечатление богатого преуспевающего бизнесмена.
Жан наискосок глянул на Вадима, надеясь по его выражению лица определить реакцию сослуживца, однако глаза у того были пустыми и безучастными.
– Очень богатым?
– Возможно. Когда я стал убирать со стола, под одной из тарелок нашел сторублевку. Видно, оставил деньги за обслуживание.
– Каких-нибудь отличительных примет не заметили у него?
– Нет. Разве только на указательном пальце был изящный, отлитый из тусклого золота перстень.
Несмотря на наматывающийся клубок фактов, Жан понимал, что особых зацепок по-прежнему нет. Возможно, тот, второй, отравил Рэма. Но где его искать? Есть другие версии, но они требуют проверки и осмысления.
– Вадим Вадимович, – наконец подал голос Вадим, – те двое были все время одни за столом или был третий? Ну, подходил кто-то к ним или подсаживался?
«Молодец, – порадовался Жан, – берет быка за рога».
– Да, к ним на какое-то время подсела дама очень приятной наружности. – Метрдотель снова задумался. – Да, точно. Она в основном говорил с тем, кого отравили.
– Рэмом его звали, – пояснил Вадим.
– Значит Рэмом… Она посидела, кажется тоже попила вина. Потом они с этим… с Рэмом стали о чем-то спорить. Минут через двадцать она встала, оперлась руками о стол, стараясь совладать со своими эмоциями. А этот Рэм махнул на нее рукой, мол, проваливай ко всем чертям, и она выбежала из зала.
Жан извлек из кармана фотографию.
– Случайно не эта?
Васин взял снимок, с минуту изучал его. На его лице появилось удивление:
– Она! Ей-богу она! Откуда у вас эта фотография?
– Вы с ней раньше не встречались? – спросил Жан.
– Никогда, – выпалил служитель общепита.
– А тех двоих? Знали вы их?
– Только шапочно. Два или три раза сюда заглядывали. А у меня память на лица профессиональная.
Жан поблагодарил Васина за информацию.
– Если припомнится что-то еще для нас полезное, будем премного благодарны за звонок в любое время суток.