Трюкач
Шрифт:
Э-э, не-ет! Все наоборот! Это Ломакин стремился науськать Игоря Василича на Слоя. Дочурка же, наоборот, стремилась науськать «Гургена» – фас! Увольте, мадемуазель. Хотя мыслит девчушка в правильном направлении. Нет ли целей поближе-подоступней? Непосредственный исполнитель? Кто, в конце концов, мог в приступе ревности заколоть Гошу? Детка Лера лояльна к представителям тонкой душевной организации, но именно среди них – убийца брата Гоши. Пусть только Лера даст понять, и «Гурген» из-под земли злодея достанет!
Да-да,
Ни хрена не понимал Ломакин, но утвердительно кивал. Любопытно, чего же такого хотел Ряба от голубого Гоши, чтобы прослыть извращенцем?! Тьфу!
Этого Рябу тоже не мешало бы чуток потрясти на предмет выяснения подробностей гибели Гоши. Он рядом был. Вплотную.
А милиция что, не трясла этого… Рябу?…
Вы что, нашу милицию не знаете?! А они, друзья- приятели-сожители, зна-а-ают! Кто же из своего круга добровольно укажет на друга-приятеля-сожителя?!
Получается, сестра Лера умалчивает о вероятном убийце брата Гоши? До сих пор умалчивает? Знает и умалчивает?
Почему умалчивает? Вот… сказала… Милиции – ни за что! Но своему – вот… сказала…
Ряба – прозвище? По внешности? По производной от фамилии?
От фамилии. Он – Рябинин. И по внешности – морда изрыта прыщами.
Где искать?
Да там же, в «голубом вагоне»! Она же говорила уже. Только учтите: она ничего не говорила! А что говорила, то просила не говорить.
Ломакин пообещал не говорить. Ломакин неявно пообещал найти скотину и отомстить. Ломакин был проконвоирован до метро и пронаблюдаем до опускания жетончика, до ступания на эскалатор. Благо с ротвейлером в метро не пускают, а то бы и дальше проводила дама с собачкой, ч-черт! Время, время – впустую!
Он подстраховался и проехался до «Удельной», оттуда темными аллеями спустился к дому-»змейке», у которого оставил гургеновскую «вольво». Завелся. Поехал. Домой. Что-то его ждет дома, то бишь в «гробу с музыкой», где кощей-бессмертная старушка над «попугайчиками» чахнет.
Кто же, помнится, рассказывал? У Слоя в конторе. Давненько. Байка, похожая на правду. Кто-то, кого Слой намеревался кинуть, оставить без штанов, потому был добродушен и дьявольски располагающ. Не Костанда ли?…
Кроличий оскал Кудимова, наследственный прикус грызуна у детки-Леры, агрессивный ротвейлер Дик. Волей-неволей всплыло. Занятная байка…
В общем, там у Костанды (или не у Костанды?) дача в Дачном. И у соседа – дача. Дружат дачами. У Костанды – пес (тоже ротвейлер, как у
Ладно, думает Костанда, пятьсот долларов – не сумма, возместим. Но! Отношения с соседом испорчены навсегда! Вырвали с женой трупик из зубов псины и – в ванную. Шампунем «Лореаль» вымыли, феном просушили шерстку. И – в крольчатник подкинули. Мол, сам сдох, съел чего-то не того и сдох, а мы ни при чем, и собака наша ни при чем. Затаились, в щелочку занавесочную подглядывают, когда сосед проспится и на двор выйдет.
Сосед проспался, вышел на двор, потянулся, глазенки разжмурил, на крольчатник уставился: «А-а-а-а!!!».
Что такое?!
Гля! Люди добрые! Гля, соседи! У меня вчера кроль издох. Мы его всей семьей торжественно похоронили-зарыли! Всю ночь поминки справляли. Нажрались! А он… вот он! А-а-а!!!
Кролик-зомби. Сам откапывается, сам себя в порядок приводит, шерстку расчесывает, грязь стряхивает и – в крольчатник, домой. А-а-а!!!
Невольно крыша поедет!…
Хорошо, что Ломакин более-менее в курсе по поводу старушки-зомби, более-менее в курсе по поводу причин реанимирования «бабки Аси». Иначе тоже бы: «А-а-а!!!».
Кстати, насчет «крыша поедет». Слова обрели новый смысл в соответствии с новыми реалиями. Ляпнешь так ненароком: «У меня крыша поехала!». И моментально насторожишь собеседника: «Куда крыша твоя поехала? На стрелку? На разборку? А с чьей крышей разборка?».
Нет у Ломакина «крыши» в толкуемом ныне смысле. Есть пока крыша над головой в тривиальном, прежнем смысле – на Большой Морской. Есть ли?
КАДР – 4
Чего-то подобного Ломакин ждал на входе в подъезд.
Слишком долго и пренебрежительно он парил «петрыэлтеров». Пора, ох, пора «петрыэлтерам» было объявиться и объявить: «Что-то ты нас паришь, парень!».
«Вольво» он поставил в гаражный бокс – неподалеку, на задворках площади Труда. Сам Гурген лучше бы не распорядился, сам Гурген предпочитал не особенно рекламировать собственность-иномарку. Ежели какой «наезд» – нету ничего у бедного армянина Мерджаняна, какая-такая иномарка?! Приснилось?! Только и есть, что небольшая жилплощадь, которую бедный армянин готов уступить – но по большой цене. Если сойдемся в цене, конечно.