Тсалмот
Шрифт:
Только, ну, что получится, когда дело дойдет до тебя? В смысле, мне говорить «это сделала ты», но для тех, кто будет это слушать, получится непонятно, или же говорить «это сделала Сетра», а это глупо, когда ты сама здесь сидишь.
О, разумеется, Сетра, сделать вид, будто тебя не существует. Ха.
Ладно, ладно. О чем бишь это я? Да. Разговор с Крейгаром, он как раз заметил «зато ничего трудного». На что я ответил:
— Видишь ли, возможно, ты не в курсе, но я не люблю списывать расходы. У меня от этого портится настроение.
— Угу, — сказал он.
— Так что придумай что — нибудь.
— Вот почему я предвидел, что на меня это и нагрузят?
— Кажется, это
— Скорее фатализмом, — отозвался Крейгар.
Я пожал плечами.
— Дай знать, что вышло.
Он удалился, что — то бормоча. Я же откинулся на спинку и прикрыл глаза. Проверил связь с Имперской Державой и сотворил великое и могучее волшебство, для которого она и нужна. Шутка. Великое и могучее волшебство я оставляю для тех, кто в нем разбирается; я же воспользовался ей, чтобы выяснить, сколько сейчас времени, и обнаружил, что мне осталось подождать еще часика два, и пора будет встречаться с Коти.
«Ох, босс, — заметил Лойош, — ты знаешь, что всякий раз, когда ты думаешь о ней…»
«А не заткнуться ли тебе," — предложил я.
Я ждал — возможно, стоит пока немного рассказать о себе?
Да ну его. Скучно. Сами узнаете.
За окном где — то неподалеку трудился уличный певец, что — то пел на незнакомом мне языке — возможно, то было одно из классических, вышедших из употребления наречий ранней Империи. Терпеть не могу слушать песни, не зная слов.
У меня в запасе оставалось еще несколько минут до того времени, как пора было выдвигаться наружу, на встречу с Коти — однако она застала меня врасплох, попросту войдя ко мне в кабинет.
Я взлетел со стула, застыв и улыбаясь, как текла, накурившийся грез — травы.
Слушайте, я просто рассказываю, что случилось. Во всех подробностях, именно за это вы и заплатили, так что вот. Возможно, я выглядел идиотом с ухмылкой до ушей, валяйте, смейтесь. Но учтите, услышу — выслежу вас и потом сломаю обе коленные чашечки, понятно?
Э, я не тебя имел в виду, Сетра. Ну, ты поняла. Я о тех, кто будет это все слушать.
Да, конечно. Тебя здесь нет.
В общем, я поцеловал ее, и хватит об этом, а потом мы вышли и кое — что сделали вместе. Мы ели, пили, смеялись и все такое прочее. Хороший был денек. Я спросил о Норатар — ее напарнице, или, наверное, уже бывшей напарнице, но они по — прежнему общались, и это хорошо. Потом мы поспорили, какой вид вермишели лучше всего сочетается с моллюсками, и пообещали разрешить этот спор, продегустировав по отдельности ее и мой рецепты.
Затем мы пошли домой — в ее квартиру. Она жила заметно южнее меня, в зажиточных кварталах, других выходцев с Востока в том районе нет, зато есть ее любимый запах моря — океана. И у нее в квартире, как и у меня, имелась кухня — плита, духовка, водопровод с насосом, буфет и длинный кухонный стол. Мы зашли туда, решили подыскать в Южной Адриланке место, где будет наша свадьба, а потом занялись тем, чем всегда занимаются люди, которые не могут оторваться друг от друга.
Нет, я не хвастаюсь, просто рассказываю, как все было, и то чувство, когда она меня хотела, это просто…
Черт. Трудно говорить о таком, когда ты рядом, Сетра, и вообще это никого не касается.
В общем, я наконец сумел рассказать ей о типе, который осмелился сдохнуть, хотя был должен мне денег.
— Такие уж люди, — отозвалась она.
— Вот — вот. Безответственные.
Она потянулась, как кошка, а я расплылся в глупо — горделивой ухмылке, словно это было исключительно моей заслугой. После чего Коти примостилась у меня на плече.
— Мммм… А что насчет его семьи?
— Может быть, — ответил я. — Надо узнать.
Закинув на меня ногу, она сказала:
—
И как с такой логикой спорить?
Так вот я и решил узнать о семье того парня. Не такая вроде плохая мысль была. В конце концов, мои запасы — это не казна Дома Дракона, и деньги мне нужны. Опять же, как только пойдут слухи, что кто — то мне не заплатил, и ему это сошло с рук — такое начнет повторяться раз за разом, и в конце концов меня выкинут из дела. И не просто так, а с тяжелой острой сталью в шее. Мне такое не по душе. Да, конечно, раз этот тип умер, скорее всего подумают просто «не повезло», но я все — таки новичок в этих делах, наверняка знать не могу, а рисковать не люблю. И я хотел вернуть свои Виррой проклятые деньги.
Просто повторяю, чтобы было понятно.
Да — да, знаю. Сейчас кое — кто скажет «и он отправился кошмарить совершенно невинных людей, бессердечный ублюдок», и все такое прочее. Так вот: это не так, более того — так вообще не бывает. Я хотел выяснить, есть ли вариант сделать все чисто и просто. Я совершенно не собирался вваливаться в дом покойника и угрожать его детям или пожилым родственникам — а уж о применении прямого насилия и вовсе речи нет. Ибо, первое — и, пожалуй, самое главное, — для тех, кто пересекает эту черту и начинает устраивать разборки с семьей клиента, или с теми людьми, которые никак не связаны с Организацией, гвардейцы Феникса перестают изображать вежливых и дружелюбных ребят, в качестве приветствия протягивающих руку за еженедельной выплатой, и превращаются в злобных сучих отродий с острыми штуками и полным отсутствием симпатии. Именно из — за этого, даже если Империя ничего не узнает, когда джареги думают, что кто — то делает что — то такое, что может заставить Империю вмешаться, этот кто — то обычно остается с продырявленной тушкой и посеревшей кожей. Так что — нет, я так не поступаю. На тот момент я думал лишь, как бы проверить, остались ли у покойника свободные фонды, которые могли бы стать предметом дружеского разговора, под каковым я сейчас подразумеваю именно дружеский разговор.
Иногда просто подходишь к горюющей вдове и говоришь: «сочувствую вашей утрате, но он должен мне денег», и все. Дальше я давить не собирался. Вот ни капли. Клянусь четвертой фалангой на пальцах Вирры, не собирался.
На следующее утро я велел Крейгару узнать все, что он может, о семье должника; это одна из тех вещей, в которых он хорош. Еще он хорош в том, чтобы напоминать мне о неприятных вещах, которые я согласился сделать, незаметно подкрадываться ко мне без всякой задней мысли — и, конечно, действовать мне на нервы.
Он сказал:
— А ты не хочешь, чтобы я тебе рассказал, что именно я придумал?
— Конечно. Так что же ты придумал?
— Проверить его семью.
— Отличная мысль.
— Спасибо.
— Тогда займись этим.
— Уже.
— Полагаю, ты ожидаешь похвалы.
— И премии.
— Хорошая работа.
— Спасибо. А премия?
— Очень хорошая работа.
— Мило.
— Выкладывай.
На сей раз никакие записи ему не потребовались.
— Младший брат, у него ремесленная лавка тут неподалеку, чуть севернее Круга Малак. Неженат, есть временная пассия, креота по имени Саймик, но между ними ничего серьезного. Родители, оба живы, обитают в городке Перевалочный Мыс в Гинчене [1] , у них там таверна «Озерная гладь».
1
Guinchen — повелительное наклонение мн. ч. от исп. «guinchar», «пронзать». Может быть и совпадением.