Тщетная предосторожность

Картленд Барбара

– О чем вы говорите? – изумилась Микаэла.

– Я написала ему, – ответила Синтия. – Писала о вашем намерении, но не знаю, где он. Может, по-прежнему за границей. Видимо, мои письма не дошли. Он любит вас, Микаэла. Что бы вы ни сказали друг другу при расставании, какой бы ни был у вас уговор, я не сомневаюсь, он вас любит, у вас и у него истинное, глубокое чувство. Подождем от него известий.

Она замолчала и перевела дух. Микаэла не сводила с нее глаз.

– Вы написали Хыо? – отозвалась она каким-то странным

голосом.

– Я полагала, он должен знать, – промолвила тихо Синтия.

– Почему же он не ответил? – растерянно и испуганно спросила Микаэла.

– Если он за границей, ответ мог еще и не прийти. Я написала только на Гровенор-сквер, единственный мне известный адрес.

Микаэла внезапно закрыла лицо руками.

– Вы правы, – сказала она. – Я не могу! Я не вынесу этого! О Синтия, Синтия, помогите мне!

Сопротивление рухнуло, маска отчаянного вызова, в которой Микаэла так долго представала свету, треснула и рассыпалась. Перед Синтией стояла юная девочка в подвенечном платье – дитя, напуганное и сбитое с толку переживаниями, которые оказались не по плечу. Синтия бросилась к ней, обняла и прижала к сердцу, как мечтала все эти дни.

– Бедная моя, – шептала она, – так настрадалась! Все хорошо. Все как-нибудь устроится.

– Увезите меня и спрячьте, – молила Микаэла. – Я не могу этого больше выносить. Я не могу никого видеть.

Синтия обняла ее покрепче, целуя в щеку.

– Вам надо все окончательно решить, не раздумывая долго. Отец ждет вас внизу, – она взглянула на часы. – Артур, наверно, в церкви. И вы уже опоздали!

– Скажите им: я больна, скажите, умерла! – закричала Микаэла с надрывом. – Хорошо бы и на самом деле! Ах, Синтия, я хочу умереть!

Лицо ее залили слезы. Синтия подошла к звонку.

– Я позвоню Флоренс. Пусть позовет сюда отца.

– Нет, нет! – твердила Микаэла. – Нет, не хочу его видеть! Никого не хочу видеть!

Синтия протянула руку к звонку, но тут за дверью послышались голоса. Микаэла обернулась к ней в ужасе.

– Это отец! – крикнула она. – Не хочу его видеть!

В дверь повелительно постучали. Синтия подбежала и слегка ее приоткрыла.

– Микаэла больна… – начала она было, но вдруг у нее вырвалось изумленное восклицание.

Перед дверью стоял Роберт, а с ним Хью Мартен. Хью вбежал в комнату, и следом за ним, широко распахнув дверь, вошел Роберт.

Микаэла по-прежнему стояла у туалетного стола, закрыв руками мокрое от слез лицо. Потом она посмотрела вокруг и увидела перед собой Хью.

На мгновение она замерла от неожиданности, и вдруг из груди ее вырвался крик ликующей радости – Синтии никогда еще не приходилось слышать подобного восторга в человеческом голосе.

Хью бросился к Микаэле и обнял ее. Он поднял ее на руки, она положила голову ему на плечо, и длинная фата перевесилась через его руку на пол.

– Что они с тобой

сделали, любимая? – сказал он с тихой яростью.

– Ах, милый Хью!

Микаэла по-прежнему заливалась слезами, обняв его одной рукой. Они забыли обо всем на свете.

– Все уладилось, дорогая моя, все уладилось.

– Уладилось? – переспросила она.

– Моя жена скончалась вчера, – сказал Хью. – Я только сегодня утром получил письмо от Синтии и сразу прилетел – я был в Швейцарии. Я боялся, смертельно боялся опоздать.

– О Хью!

Он крепче сжал ее в объятиях… наклонился к ней… Синтия, словно очнувшись от столбняка, выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.

Она тоже плакала от облегчения и счастья. Микаэла спасена, они с Хыо вновь обрели друг друга. Синтия прислонилась к двери и стала искать платок.

– Возьмите мой, – предложил Роберт.

Она не видела, что он стоит рядом, и вздрогнула от неожиданности, стараясь улыбнуться сквозь слезы, но его лицо было мрачным. Он протянул ей платок, и она вытерла слезы.

– Спасибо, – поблагодарила она, овладев голосом. – Микаэла уже решила отказаться от этого замужества.

– Почему-то я думал, что так все и кончится, – проговорил Роберт.

– А как быть с Артуром… Как мы с ним поступим?

– Я не забыл о нем, – ответил Роберт. – Я уже отправил за ним в церковь машину. Мне жаль парня, хоть я и не испытываю к нему симпатии.

– Может, сказать, что Микаэла больна, ему будет не так тяжело, – предложила Синтия.

– Нет, я скажу правду. Сам виноват – что он о себе вообразил, сделав Микаэле предложение? Думать надо было.

В голосе Роберта появились знакомые безжалостные нотки, а Синтия сразу почувствовала облегчение. Роберт подошел к верхней ступени лестницы.

– Машина вернулась, – сказал он. – Идемте, вы поможете мне. – Он говорил не допускающим возражений тоном, и Синтия повиновалась.

Разговор с Артуром был не из приятных, но Синтия должна была признать, что тот повел себя на удивление беззлобно.

Роберт изложил ему обстоятельства, после чего Артур встал.

– Мне нечего сказать, Шелфорд; в сущности, я ничего и не собираюсь говорить. Займусь лучше снова фермерством – но опять мне придется сокращать посевную площадь из-за конкуренции со стороны «Берез».

– Не бойтесь этого, – сказал Роберт. – По всей справедливости открою вам секрет – я, наверно, скоро продам «Березы».

Синтия, не выдержав, вмешалась.

– Вы продаете «Березы»? – повторила она в изумлении.

Роберт кивнул:

– Я намерен уехать за границу, но это пока строго между нами. Я вам сообщил об этом, Артур, надеясь, что это послужит некоторым утешением при сложившихся обстоятельствах.

– Благодарю, – сказал Артур. Он помолчал в неловкости, потом оглядел себя, словно вспомнив, что одет к венцу.