Tsubasa Tiger
Шрифт:
Вернись ко мне.
Вернись в моё сердце.
Вернись вместе с тигром.
Умоляю.
Моё сердце – твой дом.
Я никогда тебя не оставлю, поэтому и ты не оставляй меня.
Если Ошино-сан прав, когда мне исполнится двадцать или, возможно, даже раньше, – и ты, и Тигр исчезнете.
Возможно, когда девушка достигает этого возраста, детские фантазии рассеиваются и исчезают.
Даже сейчас, ты, вероятно, всего лишь эхо.
Со временем,
ты исчезнешь.
Так должно произойти.
Но
Прошу, не исчезай. Прошу, не уходи.
Прошу, вернись.
Давай прекратим жить раздельно.
В моём сердце может быть тесно, но мы сможем жить вместе, ругаясь и ссорясь, как семья.
Я больше не отправлю тебя спать.
Я клянусь, я буду любить тебя всю: стресс, зависть, волнение, боль, худшие вероятности и темнейшую тьму.
Возможно, это бесстыжее желание.
Но я буду бесстыжей.
…Арараги-кун, наверное, будет разочарован.
Всё-таки, плюсы, которые он видит во мне, как назвала их Сендзёгахара-сан, «белая, как сама невинность» чистота, всего лишь пустота, оставленная моей неприрученной половиной.
Это, по крайней мере, я не попытаюсь скрыть.
Я не хочу, чтобы он грустил.
В итоге я так никогда ему и не сказала, что люблю его.
Я просто влюбилась и в одиночестве страдала.
Честно говоря, мне всегда казалось странным то, что он меня так очаровал, даже хотя я никогда не говорила с ним до весенних каникул, и что даже сейчас, я всё ещё упрямо и безнадёжно влюблена в него, но теперь я понимаю.
Он был сияющим идолом, потому что я не знала никого другого, кто столь открыто принимал свои слабости.
Он был столь сияющим, что я ослепла бы, если бы прямо посмотрела на него.
Я всё ещё с теплотой вспоминаю ту ночь, когда вместе с Сендзёгахарой-сан ругала Арараги-кун – хотя я думала, что она будет такой же как я, все оскорбления Сендзёгахары-сан на самом деле были похвалой.
Например, что он был слишком мягок.
Всё, что она говорила, звучало примерно также.
Её злость на деле была откровеннейшей из симпатий.
Чувства к нему – то единственное, что я не отрезала.
Даже когда я становилась тобой, я продолжала любить Арараги-куна.
…Как он говорил мне, он спас умирающую Шинобу-тян, даже рыдая от страха смерти.
Если бы это была я, я бы спасла её с улыбкой.
Да, вот так. Если и был момент, когда я влюбилась в него, то это случилось, когда я увидела, как он сражался с Шинобу-тян насмерть, даже со слезами на глазах.
Потому что я никогда не плакала.
И я влюбилась в плаксу Арараги-куна.
Эпизод-кун сказал, что я стала нормальной, но если бы я потеряла ещё больше если, если бы я стала «собой», Арараги-кун снова разрыдался бы.
Я этого не хотела.
Но я больше не хотела закрывать глаза на то, чего не хотела.
Я
И это ради того, чтобы я могла любить его.
Чёрная Ханекава-сан.
Если подумать, это имя слишком холодное.
«Я».
Ты же другая я внутри меня?
Тоже неправильно.
Я уверена, что для меня ты словно младшая сестра. Я так подумала, когда увидела Карен-тян и Цукихи-тян.
Я плохая старшая сестра. Я виновата.
Я виновата в том, что заставляла тебя волноваться всё это время.
Это и правда моя последняя воля.
В последний раз я заставляю тебя взять на себя самую болезненную роль.
Прошу, спаси нашу маленькую сестрёнку.
Она сбежала из дома, потерялась в своей игре с огнём, и я не знаю, как с ней сблизиться, но я дождусь её возвращения, неважно, сколько мне придётся ждать.
Я буду любить вас обеих, и любить себя.
Искренне твоя,
P.S. Прошу простить мою краткость.
…Ну и ну.
Я закончила читать письмо, которое Госпожа написала перед тем, как лечь спать-ня.
Да вы шутите-ня.
Я всегда думала, что Госпожа умная, а не такая дура как я-ня, но, похоже, она такая же глупая, если не глупее-ня.
Я думала, она писала это письмо просто потому, что умнее, а я глупее, но и в этом я не уверена.
Даже если бы она не оставила письма, в котором просила помощи у беспризорницы вроде меня, у меня всё равно нет выбора, кроме как делать то, что она хочет. Такой уж я персонаж-ня. Если бы она просто легла спать как обычно, я бы всё равно вышла отделать этого тигра-ня.
Зная всё, что знает Госпожа, я бы сама осознала настоящую природу этого тигра – Пылающего Тигра, как и она, не теряя ничего в процессе-ня.
Нет, Госпожа уже поняла всё это-ня – это она и написала-ня.
Значит ли то, что она хотела попросить об этом для себя, несмотря на всё вышесказанное-ня?
Думаю, можно назвать её добросовестной, но в итоге, Госпожа никогда не поймёт, что это и делает её необычной-ня.
В этом и заключается самая большая трагедия-ня.
– Ня.
Я положила письмо на стол.
Я помню, как Госпожа писала письмо, так что мне и не нужно читать его-ня. Так что, возможно, не мне говорить о Госпоже, когда я трачу время на чтение-ня.
В любом случае, я уже разобралась в текущей ситуации-ня.
Пылающий Тигр.
И причина болезни, рождённой Госпожой.
Всё расписано-ня.
И всё же, похоже, Госпожа в итоге кое-чего так и не поняла-ня – хотя, учитывая то, что она рассуждала, испытывая острую нехватку информации, на которой можно было бы основать её решения, этих ошибок нельзя было избежать-ня.