Туда, где свет
Шрифт:
– Кому не хватило художественности? – спрашивает Михаил Романович. – Такое впечатление, что вы не читали! Повесть «Прибежище мое и защита моя» метафорична, она вся – метафора, где события ложатся на канву девяностого псалма. Героиня словно проверяет его истины своей жизнью, и даже части повести названы строками из этого псалма. А каждая глава – некий урок, который она проходит, чего ты, Валера, как видно, не понял, – обращается он к Садовникову. – Да что попусту сотрясать воздух «мнениями», давайте уже текст посмотрим, откроем любую страницу, а лучше первую!
Я успеваю
Михаил Романович берет в руки книгу, читает:
– «Живущий под кровом Всевышнего, под сению Всемогущего покоится!» – такими словами начинается девяностый псалом. А как это – жить под кровом Всевышнего? Существование мистично. Наполнено любовью. Пронизано тайнами. Открыто для всех тех, кто умеет видеть, чувствовать, слышать. Небесный свет ведет нас по жизни, но сколько нужно пройти, чтобы отыскать дорогу к себе – к своей душе, к Творцу! Есть такое выражение «за гранью возможного», а правда в том, что у возможного нет никаких границ. Неисповедимы пути Господни – принимаем мы это или не принимаем!
Михаил Романович делает паузу, обводит глазами зал, спрашивает:
– И где здесь, по-вашему, журналистика? Это художественное произведение, я бы сказал, повесть о Пути женщины, исповедь.
И он зачитывает еще несколько строк, которые погружают в самое начало истории мной же созданной Марины.
…Некоторые читательницы спрашивали меня после прочтения книги: «Зачем вы заставили свою героиню пройти через столько испытаний?» Отвечаю: «Разве вы знаете хотя бы одного человека, в чьей жизни не было трагедий, разочарований, преодолений?» Но лучше на страницах книги об этом поведает сама Марина…
Глава 5
«На руках понесут тебя»
Все начинается раньше рождения, гораздо раньше. Говорят, душа сама выбирает себе тело, родителей, семью, судьбу. Если это так, – думала я, – почему моя душа выбрала себе такую жизнь? Почему? Чтобы хоть немного понять, мне пришлось…
Вот об этом я сейчас и расскажу. Марина – так меня зовут.
…Случилось, что мама не собиралась рожать второго ребенка – меня. Сестре было всего четыре года! Не знаю всех нюансов, просто мама мне потом рассказывала, что хотела избежать рождения будущего малыша. Ее отговорила врач, мол, пусть растут два ребеночка – это так замечательно!
Роды у мамы были очень трудными. В далекую заснеженную деревню не смогли приехать врачи, потому что двое суток мела пурга. Мама измучилась, и я смутно могу себе представить, какие эмоции она испытывала по отношению к ещё не родившемуся ребенку – ко мне.
Меня принимали бабушки-повитухи. Их мудрость и мудрость природы открыли дорогу в этот мир. Все разрешилось благополучно – меня запеленали и уложили в кроватку, оставшись хлопотать около мамы. Но плохо перевязали пуповину. Я истекала кровью, и эту кровь увидела моя любопытная сестренка, которая вертелась возле кровати. Она и позвала взрослых. Едва успев прийти на Землю, я
Мне рассказывали, что в первые месяцы жизни я плакала, почти не переставая. Понятно, что все окружающие устали от моего крика, особенно мама, которой приходилось все время качать меня на руках. Может быть, я протестовала против того, что здесь меня не ждали, может быть, хотела сказать что-то – Бог весть.
Потом, конечно, плакать я перестала. Говорят, была очень забавной. И с ранних лет – спокойной и рассудительной. Редко капризничала, уступала своей сестре. Но вот странность: сама я почти не могу вспомнить своего детства. Оно вообще испарилось куда-то. Вижу себя уже с того времени, когда ходила в школу.
Не знаю почему, но я мало помню нежность со стороны мамы и папы. Разумеется, она была, но невозможно объяснить, отчего я ее забыла… И в старших классах школы я была отстраненной от родителей, не делилась секретами с мамой. Конечно, мама и папа любили меня, я убеждалась в этом много раз на протяжении жизни.
…Потом пришла вузовская пора, я поступила в университет. Стала совсем самостоятельной, каждое лето ездила в стройотряд, работала на стройке. А еще занималась в театре миниатюр. Вот там-то я и познакомилась с Павлом! Он был талантливым юношей, из хорошей семьи. Высокий, красивый, обаятельный, играл на гитаре, прекрасно пел, сочинял стихи.
Паша в меня влюбился, и, кажется, всерьез!
Вместе на репетициях театра, вместе после репетиций, на концертах. Знакомые говорили о нас: «Какая красивая пара!» Однажды Павел объяснился мне в любви. Это было немножко неожиданно и приятно, не более того. Позже он сделал мне предложение. Я ответила уклончиво, сказала, что мне дорого его внимание и его чувства, но лучше пока подождать.
Была весна, и Паша предложил мне руку и сердце во второй раз. До сих пор не пойму, что на меня нашло. Впрочем, понять несложно: Весна. Поэзия. Чувства. Желание любви. Самой любви не было, но мне слишком сильно хотелось ее испытать!
Было просто очарование минутой и этим юношей. Я сказала: ДА!
Начались приготовления к свадьбе. Паша уехал на практику. Мы с родителями выбирали ресторан для торжества, я бегала на примерки свадебного платья, писала приглашения. Все было классно! До назначенного бракосочетания оставалось три дня, когда мой жених вернулся с практики.
Вечером я пришла домой, и мама улыбнулась мне:
– Для тебя есть сюрприз!
Из соседней комнаты неожиданно появился Павел, стремительно подошел и крепко меня обнял:
– Я так соскучился!
В этот трогательный момент я вдруг всем сердцем почувствовала: не люблю этого мужчину, совсем не люблю.
Честно говоря, я пришла в ужас! – Колечки куплены, платье сшито, гости приглашены. Что же делать? Я старалась найти ответ, искала и обозначала Пашины достоинства: умный, добрый, ласковый, обаятельный.
Конечно, все в нем было. Но, Господи, положительных черт оказалось совсем недостаточно для любви. Для того, чтобы просто сказать себе: да, я хочу быть с этим человеком. Да, мне так с ним хорошо.