Туман-Озеро
Шрифт:
Терехин облизнул пересохшие губы.
Опять представил свое появление на заставе, первую встречу с капитаном… так опозориться!.. Боец выронил указку и заспешил к двери.
— Что с вами, товарищ Терехин?.. — взволновался замполит. И тут же «подарил» многообещающий взгляд одному из бойцов, который хохотнул в кулак.
— Пусть идет, — спокойно сказал капитан. — К заставе нелегко привыкнуть. А смеяться тут нечего. На первых порах многие лыка связать не могли.
— Он все понимает, чувствует, а высказать не может… — заговорили другие бойцы.
— Чувствует —
Капитан задумчиво поглядел в окно. К казарме уже подползла, полная неожиданностей пограничная ночь.
— Кому в наряд — приготовиться! — приказал начальник заставы и вышел.
4
Очкасов и Терехин так и шли «в паре». «Слава» Очкасова была невольно перенесена и на Терехина. Да и сам новичок немало способствовал этому своими выходками.
Однажды старшина, заметив как «упорно» овладевает снарядной гимнастикой Очкасов, подозвал Терехина.
— Видели, как старается Очкасов? А вы почему на турнике плохо работаете?
— Амур не пускает.
— Как же это так? — вскипел старшина.
— Я поднимаю ноги, хочу на турник закинуть, а он меня за штаны и вниз, не лезь, мол, опять ногу сломаешь!
— Что? Как вы сказали?
— Собака мне мешает…
— Так вы не берите ее. Тоже мне тренера нашли.
— А я и не беру. Это мне чудится, будто он хватает меня за ноги… — объяснил Терехин и глаза его сердито заблестели.
— Этого еще не хватало! Если вам чудится — лечиться надо! — вышел из себя старшина.
— Это вам, товарищ старшина, чудится, что собачонка мешает на заставе и ее можно не кормить!.. — одним дыханием выпалил всю свою обиду Терехин.
— А! Вот куда! — старшина удивленно посмотрел на бойца, как будто увидел его впервые. — Этак вы, значит, разговариваете со старшиной? Придется вам с картошкой на кухне подискусировать…
5
Терехин любил хозяйственную работу, не увиливал от нее. Старшине это пришлось по вкусу. Как-то, уезжая за фуражом и продуктами, он взял бойца с собой. Но по дороге вспомнил, что начальник заставы в двенадцать часов дня будет проверять подготовку служебных собак и в первую очередь Амура, выросшего на заставских харчах благодаря щедрости повара.
— Возвращайтесь на заставу. Вечно с вами канитель! — напутствовал старшина Терехина.
Старшина вернулся из поездки ночью, а бойца все еще не было.
— Опять выкинул номер! — злился старшина.
— Седлать коней, — приказал капитан: — Мне тоже коня! Захватите какие-нибудь вещи Терехина, чтобы дать понюхать Амуру… Старшина, вы укажите место, где ссадили бойца с брички.
Амур отыскал Терехина к утру в болотах «Гнилого Леса». Боец попал в трясину. Она засосала его по самую голову. Одной рукой он держался за надломанную толстую ветку, свисавшую от дерева, а в другой сжимал карабин.
— Хотел на ветке перепрыгнуть через «окно»,
— Зачем вы забрались в лес? — спросил Терехина капитан.
— Хотел напрямик. — ответил боец, выжидательно поглядывая на Светлова.
Капитан ничего не сказал, молча вскочил в седло.
Старшина подумал, что начальник напрасно няньчится с Терехиным.
— На него взыскание нужно наложить за самовольство, — сказал он по дороге на заставу.
— Наложим на него, да и не только на него.
Старшина помрачнел.
В тот же день капитана срочно вызвали на сборы.
А у Терехина новая беда. Амур сорвался с привязи и передрался со всем заставским «окружением». «Арату» лапу повредил, черному петуху старшины вырвал хвост. Теленка Лыска гонял по двору до тех пор, пока тот, ошалев от страха, не влетел в кухню и не попереворачивал все кастрюли и тарелки. Хорошо еще, что в котел не угодил.
Старшина вызвал Терехина в каптерку и без обиняков приказал застрелить Амура.
— И доложите об исполнении.
Терехин побледнел и быстро вышел.
— Ну, наш Тереха совсем скапустился, — покрутил головой Очкасов. — Зима наступает, в секрете и холодно и боязно, был бы себе истопником на заставе, на своем Амуре дровишки возил… Так надо же: расстрел вышел кобельку от старшины.
— Отстань, глотошник! Лучше чулок с шеи сними! — сердито огрызнулся Терехин.
Вечером вернувшийся со сборов капитан зашел в казарму и при бледном свете ночника увидел Терехина. Тот стоял у окна в одном белье, прижавшись лбом к замерзшему стеклу, и всем своим видом выражал скорбь.
— Терехин! Зайдите ко мне, — пригласил Светлов и первый пошел к выходу.
6
Выслушав бойца, Светлов достал папиросы и переложил их из пачки в портсигар.
— Закурите? — предложил он Терехину.
— Спасибо, товарищ капитан, закурю.
Оба молча задымили:
— И вы выполнили приказание старшины? — спросил начальник.
— Заместитель по политической части приказал отставить самосуд над Амуром.
— Так в чем же дело? Почему переживаете, не спите?
— Ну, как же можно, товарищ капитан? Ведь я Амура совсем махоньким с моста принес, молоком поил, соской, считайте, выкормил. В военкомате мне разрешили взять его на границу. Потом в лазарете лежал — не бросил, а здесь — застрели, да еще сам, своими руками.
Терехин опустил голову и дрожавшими пальцами мял папиросу.
— Садитесь. И возьмите другую папиросу. Ту вы, кажется, уже сломали. — Начальник заставы снова протянул портсигар.
— А все же вы не совсем правы, — он захлопнул портсигар и положил в карман. — Я хочу помочь вам разобраться во всем происшедшем. Скажите честно: почему вы углубились в лес, а не пошли по дороге, когда вас вернул старшина на заставу?