Туманы сами не рассеиваются (повесть и рассказы)
Шрифт:
— Ничего, отстрелялся на «хорошо»… Пусть другие обратят внимание на последний этап… Пусть экономят патроны.
Следующим стрелял Кениг, Он казался спокойным.
— Стреляешь ты хорошо, но все равно не волнуйся, Отделение Кольхаза отстрелялось вполне удовлетворительно.
26
После стрельбы взводу фельдфебеля Рэке дали четыре часа для отдыха. И хотя в палатках, установленных в тылу стрельбища было жарко, солдаты быстро
Разбудили их под вечер. Кольхаз лениво открыл глаза. Болела шея, под которой у него лежал вещмешок.
— Подъем! Сейчас устроим маленькую физпаузу перед ужином! Через пять минут строиться!
— Что? Бегать перед ужином? Я этого не переживу! — заныл Кениг. — Неужели лес существует только для того, чтобы в нем бегать.
— Ты, конечно, можешь заказать себе на ужин жареного гуся с яблоками, можешь не ходить с нами. Позвони — и тебе принесут поднос! — съязвил Дуке.
— Я тебе позвоню! — огрызнулся Кениг.
Совершив небольшую пробежку, солдаты вернулись в палатку.
Рэке с Кольхазом шли последними.
— Ну, теперь ты воочию убедился, на кого ты можешь полагаться, а на кого — нет, — заметил ефрейтору Ульф.
— Заметил. Больше всего меня беспокоит Зимлер: уж больно он жидкий.
— Тебе нужно обращать на него больше внимания.
— Могу я уже сейчас распределять между солдатами цели, которые мы должны поразить при выполнении упражнения для групповой стрельбы?
— Да, конечно… Если что будет не так, внесешь коррективы на месте.
— Я немного боюсь, — признался Кольхаз. — Сейчас, когда…
— Не беспокойся. Вы готовились больше других, так что результаты должны быть хорошими.
Когда они вошли в палатку, гауптфельдфебель раздавал солдатам почту. Кольхаз получил письмо от Раудорна, почерк которого он сразу же узнал. Прочтя письмо, Кольхаз громко крикнул:
— Ребята, слушайте! Уве приглашает всех нас к себе в августе в первую субботу. У них там будет фестиваль, и мы должны присутствовать на нем.
— И я тоже? — спросил Кениг.
— Разумеется.
— Прекрасно, тогда поедем все вместе!
— Не спеши, Кениг. Сначала нужно узнать, отпустят ли нас всех сразу.
— А если отпустят, тогда и поедем.
— Давайте лучше поговорим об этом после ужина. Согласны?
Все согласились.
После ужина Кольхаз первым делом распределил между солдатами цели, показав на схеме, кто какую цель поражает. Вскоре к ним подошел командир роты и объяснил, какое упражнение они будут выполнять.
Стрельбы проводились в ночных условиях. Вскоре начал накрапывать дождь. Заметно похолодало.
В половине одиннадцатого в небо взлетела красная ракета. Вслед за этим начали показываться цели, подсвеченные слабым светом фонариков. Послышались автоматные очереди.
Через
Через двадцать минут упражнение было выполнено с оценкой «хорошо».
Второе отделение также выполнило упражнение на «хорошо», а третье — только на «удовлетворительно».
Вслед за стрельбой было проведено занятие на тему «Взвод в наступлении в ночных условиях», в ходе которого отделение ефрейтора Кольхаза показало тоже хорошие результаты.
27
После учений пошли обычные рабочие дни. Кольхазу удалось добиться, что отделение значительно улучшило свои результаты по всем дисциплинам.
В один прекрасный день Кольхаза вызвал к себе обер-лейтенант Гартман. Когда ефрейтор вошел в кабинет, офицер предложил ему сесть, а затем спросил:
— Я слышал, что вы намерены учиться дальше после демобилизации. Это хорошо. Что же вы намерены изучать?
— Мне нравится философия…
— А что вы скажете, если я предложу вам пойти на курсы унтер-офицеров?
— Я никогда об этом не думал, товарищ обер-лейтенант. Дайте мне время подумать, дело это серьезное…
— И сколько же вы будете думать?
— Ну, несколько дней.
— Хорошо. Подумайте. И еще я должен вам сказать, что скоро ваш взвод будет сдавать зачеты по физической подготовке. Нет нужды напоминать вам, как это важно. Используйте оставшееся время для подготовки.
Кольхаз знал, что в проверку включается бег по пересеченной местности с полной выкладкой, в том числе в противогазах, и преодоление штурмовой полосы.
— Что задумались? — спросил Гартман, заметив озабоченное выражение на лице Кольхаза.
— Так просто, товарищ обер-лейтенант, мы будем очень стараться. Разрешите идти?
Попрощавшись, Кольхаз вышел из расположения заставы и пошел по лесной дороге, чтобы наедине поразмыслить над предложением офицера.
Прошло несколько дней, а он так все еще и не решил, что же ему ответить Гартману. В один из дней ему снова выпало идти вместе с Зимлером в наряд проверять посты. Незадолго до этого прошли дожди, и земля была мокрой и скользкой.
Зимлер после стрельб стал еще более молчаливым.
До наступления темноты они вышли к высоте, на которой стояла наблюдательная вышка.
— Полезли на вышку, — шепнул Кольхаз Зимлеру.
Они залезли наверх и в бинокль осмотрели местность: ничего подозрительного не заметили.
— Что с тобой стряслось? Ты какой-то странный стал, — сказал Кольхаз солдату. — На критику обиделся?
— Нет.
— Тебе что-нибудь не нравится или мешает?
Зимлер задумчиво покачал головой: