Тунеядцы Нового Моста
Шрифт:
— Ах, какое счастье, господин барон! Именно сегодня я могу угостить вас по-королевски.
— У вас, значит, гости?
— Да, господин барон, несколько благородных господ, но я не знаю, кто они именно.
— Но вам это, я думаю, все равно?
— Не совсем, господин барон, всегда лучше знать, что за люди находятся в доме, хотя бы затем…
— Чтобы не оставаться в неведении, не так ли? — произнес, смеясь, капитан.
— Вы угадали, господин барон, — отвечал Гогелю, — говоря откровенно,
— О! Я ее просто не выношу, — проговорил капитан. — Предоставляю вам выбор того, что вы хотите нам дать, вполне полагаясь на ваш вкус.
— Будьте спокойны, надеюсь удовлетворить вас.
— Я в этом уверен.
— Вот что, хозяин, — обратился к нему дю Люк, — не правда ли, вы поместите нас в ту самую комнату, которую мы занимали, когда в первый раз приезжали в вашу гостиницу?
— О! Какое несчастье, господин маркиз! — с отчаянием воскликнул трактирщик.
— О каком несчастье вы говорите, господин Гогелю? — спросил Клер-де-Люнь.
— Ах, господин барон, господин шевалье, господин маркиз и вы, сударь, которого я не имею чести знать, — вскричал трактирщик, схватив себя за волосы, — вы меня видите в полном отчаянии!
— Господин граф де Ла Дусель, — сказал с иронической вежливостью капитан, указывая на де Лектура. — Почему вы в отчаянии, мой друг, объясните, пожалуйста?
— Ах, господин барон! Эта комната занята… Не знаю, кем: замаскированным человеческим существом, которое походит на женщину, а говорит как мужчина.
— А, хорошо! Так это и есть та самая таинственность, о которой вы мне толковали?
Трактирщик поклонился в знак согласия.
— В таком случае, — осведомился капитан, — хотите, чтобы я вам высказал свое мнение, мэтр Гогелю?
— Конечно, господин барон, вы мне доставите много чести и удовольствия, — произнес с любопытством трактирщик.
— Для меня становится ясно, — продолжал с невозмутимым хладнокровием капитан, — что эта особа, кто бы она ни была, переоделась, не желая быть узнанной.
— Если вам будет угодно мне верить, господин барон, — лукаво подтвердил трактирщик, — я скажу откровенно, что так и думал.
— Значит, нам больше и заниматься ею незачем. Поместите нас куда хотите, лишь бы наша комната выходила на ту же сторону окнами. Мы дожидаемся двух-трех приятелей, которым назначили приехать в вашу гостиницу, а так как они не знают этих окрестностей, мне хотелось бы видеть, когда они подъедут.
— Это возможно, господин барон; я отведу вам комнату покойной жены; она рядом с той, которую вы занимали первый раз.
— Пожалуй!
Пять минут спустя четыре авантюриста очень удобно расположились в отведенной им комнате.
Затем им принесли великолепный завтрак.
— Браво,
— О, это объясняется просто, господин шевалье! Его величество король Людовик Тринадцатый, пробыв с две недели в Версале, именно сегодня возвращается в Париж.
— Мы увидим, когда он поедет? — поинтересовался де Лектур.
— Отлично, господин граф.
— Но, может быть, — предположил дю Люк, — его величество проедет поздно вечером, когда мы будем далеко отсюда?
— Напротив, господин маркиз, напротив!
— Как так? — полюбопытствовал капитан, осушая огромную кружку.
— Его величество выедет из Версаля ровно в десять часов и приедет не позже одиннадцати к перекрестку Трех Дорог, где изволит остановиться для завтрака.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, хозяин.
— Невозможно, господин барон; позвольте иметь честь вам заметить, что вчера я получил приказание приготовить завтрак на пятнадцать особ.
— Как, его величество едет с таким ничтожным конвоем?
— Чего же может король опасаться?
— Правда, хозяин, — ответил Ватан.
Четверо товарищей обменялись многозначительным взглядом, которого честный трактирщик, конечно, не заметил.
Он вскоре вышел, оставив авантюристов одних.
— Говорите тише, господа, — предупредил капитан, — вы знаете, что мы здесь не одни, — прибавил он, указывая глазами на дверь в соседнюю комнату.
— Верно, — согласились другие.
Они стали перешептываться и для большей безопасности по-испански.
Однако время шло, и до одиннадцати оставалось немного.
Чем более приближалась минута, тем более эти люди, обыкновенно отчаянно храбрые, обнаруживали терзавшее их беспокойство.
За десять минут до одиннадцати к ним вошел сержант Ла Прери.
— Господа, король едет, — отрывисто доложил он.
— Где он?
— На два ружейных выстрела от места, где мы находимся.
— Поспешим, господа, — сказал граф дю Люк, — чтобы занять позиции; нам нельзя терять времени. Ваши люди расставлены? — продолжал он, обращаясь к сержанту.
— Они уже более двух часов в засаде, сударь.
— Хорошо, воротитесь к ним; через минуту и мы придем. Вы знаете, что мы бежим через замок Сюлли, ворота которого, случайно или по нерадению, остались открытыми — разумеется, без ведома хозяина дома.
— Не беспокойтесь, сударь, все это известно, и нам не надо опасаться никаких недоразумений.
— Хорошо, друг мой, если ваши люди исполнят свой долг, как мы свой, так на этот раз, отвечаю вам, победа будет за нами.
— Дай-то Бог, сударь! Сержант поклонился и вышел.