Тупое орудие
Шрифт:
– Я пойду, – ответил Гласс, запихивая записную книжку в карман. – Гонят меня, как саранчу.
Сержант не снизошел до ответа и покинул участок.
Позднее, в Скотленд-Ярде, в кабинете Ханнасайда, он сказал:
– Бог знает что вы натворили, шеф! Превратили бедного Гласса в саранчу – вот что вы наделали. Вы отродясь не видали такого потрясения!
– Черт побери!..
– Завели его стопы в разверстую бездну, – елейно проговорил сержант. – Пришлось отпустить его домой, чтобы проспался.
– О чем это вы? – нетерпеливо спросил Ханнасайд. – Если бы вы забыли
– Забыть о нем! Если бы я мог! Благодаря вам он побывал в кино, и от того, что он об этом говорит, волосы встают дыбом. Все же он нашел почтальона – тот действительно видел там миссис Норт около десяти, хотя и не узнал, и в руках у нее ничего не было. Так что она говорит правду, по крайней мере, о времени, когда она покинула «Грейстоунз». Что-нибудь слышно о Карпентере?
– Да, я говорил об этом с Лоусоном. Судя по тому, что говорит Алек Ловкач, мы как будто застанем Карпентера дома в любое время после 21. 30. Мы заскочим к нему, Шкипер.
– Договорились, – кивнул сержант. – В котором часу?
– Ну, дадим ему полчаса форы, чтобы застать наверняка. Мы встретимся с вами на углу Глассмир-роуд и Барнсли-стрит в 22. 00. Кстати, вам будет приятно услышать, что швейцар в «Чамли Мэншнс» сразу узнал Флетчера по фотографии. Это и был «мистер Смит».
– Ну, мы ведь никогда особо не сомневались, – сказал сержант. – А он еще чего-нибудь не рассказал?
– Ничего полезного. Как все, вступавшие в контакт с Флетчером, он нашел его приятным во всех отношениях. О девушке он знает только то, что сообщал Гейлу после ее смерти.
– Сдается мне, что самоубийство Энджелы Энджел и убийство покойного Эрнеста как-то связаны, – задумчиво проговорил сержант. – Но если это так, убей меня Бог, не вижу, при чем здесь Норт.
– Вероятно, мы будем знать больше, когда послушаем, что нам скажет Карпентер, – ответил Ханнасайд.
– Можно сказать, ключ ко всей тайне, – согласился сержант.
Он прибыл на место свидания за несколько минут до десяти и обнаружил, что Барнсли-стрит – унылый проезд между широкой Глассмир-роуд и чопорными Летчли-гарденс. Хорошо известная сержанту Глассмир-роуд была деловая улица, и на пересечении с Барнсли-стрит, у автобусной остановки, на ней находился кофейный киоск. Сержант заказал чашку кофе и обменялся несколькими фразами с владельцем, Вскоре по Глассмир-роуд от станции метро, находившейся в нескольких стах ярдах, подошел Ханнасайд.
– Добрый вечер. – Ханнасайд кивнул владельцу киоска. – Не слишком роскошное место у вас, а?
– Нет, не плохое, – ответил тот и показал большим пальцем через плечо. – Масса народу после сеанса выйдет из «Ригал-сине-ма». Пока что, конечно, тихо, но еще ведь рано. Жаловаться не могу.
Сержант подвинул через прилавок пустую чашку с блюдечком, весело попрощался с владельцем и зашагал прочь со своим начальником.
Небо было в тучах, и, хотя еще не окончательно стемнело, быстро смеркалось. Изгибавшаяся в сторону Летчли-гарденс Барнсли-стрит представляла собой плохо освещенную, унылую улицу с редкими грязно-серыми домами. Дом номер. 43 находился примерно в середине ее. Табличка
– Кажется, мы слишком рано, – заметил сержант, потянув ручку звонка. – Конечно, если он работает в действительно шикарном ресторане, вряд ли он уже вернулся.
– Остается только попробовать. Подождав, сержант позвонил снова. Он собирался позвонить в третий раз, когда в полукруглом окне над дверью зажегся свет и послышалось приближающееся шарканье шлепанцев.
Дверь слегка приоткрыла дородная дама малоприятной внешности.
– Ну? Чего надо? – угрожающе спросила она. – Если вы насчет квартиры, у меня все занято.
– Если бы я пришел насчет квартиры, мне был бы каюк, – с готовностью проговорил сержант. – Давно мне никто так не нравился, как вы. Любовь с первого взгляда.
– Хватит хамить! – ответила дама, глядя на него с нескрываемой неприязнью.
– Ладно; тогда скажите мне вот что: мистер Карпентер дома?
– Если вам нужен он, чего вы не сошли вниз? А то раззвонились, тащили меня с верхнего этажа, как будто мне нечего делать, кроме как целый вечер бегать вверх-вниз!
– Бегать? – переспросил сержант. – Ну-ну! Вы можете бегать? А теперь соберитесь с силами и отвечайте как на духу: Чарли Карпентер у себя?
– У себя, – проворчала она. – Если он вам нужен, ступайте вниз и стучите в дверь.
– Спасибо, не стоит, – сказал сержант. – Лучше я погляжу, как это вы бегаете. Мы с вами вместе сойдем вниз, и вы постучите в дверь и попросите мистера Чарли Карпентера закрыть глаза и открыть дверь и посмотреть, что ему принесла добрая фея.
– Да? Еще чего! – ощетинилась дама. – А кто вы такой?
Сержант показал ей свое удостоверение.
– Вот мое имя, Клара, но если угодно, зовите меня просто Вилли, раз уж я вам так нравлюсь. Ну пошли, поворачивайтесь!
Она внимательно прочла все, что написано в удостоверении, и, казалось, испытала еще большее отвращение к его обладателю.
– Я уважаемая женщина и не желаю, чтобы всякие бездельники обнюхивали мой дом, да и не с чего им это делать. Если этот молодой человек показывал какие-то фокусы, это не мое дело, так и знайте!
– Ладно, теперь знаю, пошли! – сказал сержант.
Она ворча направилась в полуподвал. Ханнасайд кивнул сержанту и остался на крыльце обозревать окрестность.
На требовательный стук хозяйки в дверь ответа не последовало и вообще из комнаты не доносилось ни звука.
– Странно. Обычно он не ложится рано, – заметила хозяйка, снова забарабанив в дверь. – Наверно, опять вышел. Это все. Надеюсь, вы довольны?
– Минуточку, сестренка! – сказал сержант, отстраняя ее с дороги. – Не возражаете, если я сам погляжу?
Он повернул ручку двери. Дверь открылась, и он нашарил выключатель.
– Кажется, вы правы, – заметил он, входя в комнату.
Но хозяйка не была права. Чарли Карпентер не выходил. Он лежал в костюме на кровати, сдвинутой к стене напротив двери, и был мертв, что сержант понял в ту же секунду.